Воспитание чувств – почти по Флоберу. Дилогия
Шрифт:
«А потом она вызвала такси и поехала домой» – продолжил Эдик.
Мама решила продолжить допрос -
« А ты поехал вместе с ней, ведь ей трудно было ходить, и ты ей помог дойти до дверей? А дальше что».
Теперь уже мама применила тот же прием напора, когда за тебя додумывают и красочно обрисовывают ситуацию.
«Я вызвал другое такси!»
Эдик встал и двинулся в свою комнату. Теперь надо быстро собраться и выскользнуть из дома, чтобы родители что-нибудь еще не додумали за него.
Эскиз 9.
Выйдя на улицу, Эдик почувствовал какую-то свободу. Но свободу от кого, от родителей. У них семье всегда все вопросы решали совместно. Куда поехать отдохнуть, где вместе провести время, кому пойти в гости, или пригласить к себе. Всегда папа и мама советовались с ним. Он считался уже взрослым членом семьи. Но здесь они почувствовали, что Эдик становится еще более взрослым, чем они его считали.
Вообще, ничего страшного он не сделал, если не считать близости с Викой на диване. А что это запрещено, целовать и обнимать девушку? Ничего и не было. А может что-то все же было? Он ощущал себя, как во сне, в какой сладостной нереальности, и не помнит ничего.
Его выбил тогда телефонный звонок родителей. А до этого, какой-то провал, только картинка очень близкой рядом Вики, аромат ее девичьего тела, открытая грудь, а дальше поцелуи, и ласки нежных рук, и опять поцелуи. Но дальше, что было дальше? Было какое-то тепло по всему телу. Это незнакомое ощущение нового всплеска эмоций, когда ты взлетаешь высоко в небо, и видишь себя с высокой точки обзора. Значит что-то было, но это растворилось в его сознании.
Вдруг Эдику пришла мысль – просто пройти до ее дома. Зачем, он сам не знал, но какая-то неведомая сила тянула его туда. Этот район города он хорошо знал, и без труда найдет тот дом, куда она его привезла.
У ее дома был небольшой скверик, Эдик выбрал удобную для обзора скамейку, и стал что-то ждать. А что ждать, он так пока не понимал. Вдруг Вика выйдет. А зачем ему это? Опять влюбился, теперь уже в другую. Сначала А-а-а его сердце захватила, но, по-видимому, осталась какая-то часть свободной, тут уже и Вика стала любимой.
Ну и что? А может, он все время в новую девочку будет влюбляться? Вот жизнь засветиться яркими встречами! Каждый раз с новыми влюбленностями, с новыми ощущениями неизвестности. И никто в его сердце не будет мешать друг другу, оно у него большое, всем места хватит.
Так можно и весь мир полюбить!
Время шло, но ничего не происходило. Эдик собирался уже уходить, и стал приподниматься со скамейки. Но вдруг из подъезда выскочила… Вика! Ура, он дождался, теперь можно и подойти, и сказать, что он специально сюда приехал, чтобы ее увидеть. Сказать, что уже стал думать о ней с самого утра, и почувствовал, что они встретятся, и вообще, что уже любит ее, и это чувство доставляет ему наслаждение, особенно, когда он вспоминает ту волнующую встречу…
Вика быстро пробежала. Она не смотрела
Но вдруг он увидел, что Вика подбежала к какой-то красивой яркой машине, и быстро юркнула в нее. Машина резко набрала обороты, и исчезла из вида.
Эдик стоял оглушенный. «Его» Вика села в чужую машину к кому-то незнакомому мужчине, и уехала с ним. Все обрушилось в одно мгновенье. Отчаяние смешалось с раздражением.
Вот, они какие коварные существа эти женщины! Но она была с ним так нежна, и даже призналась в своих чувствах. Неужели это все игра, и все слова и ласки просто романтические порывы в интимной обстановке.
Приглушенный свет, близость молоденького неумелого юноши. Можно с ним немного побаловаться, и отпустить к его родителям. А что он ожидал? Чтобы она сразу ему позвонила, и пригласила к себе. Тоже мне натурщик нашелся. Рисовать она собралась красивого мальчика. Да не позвонит она ему, все это и так известно. А он, прибежал сюда, и дождался… А чего дождался, да то что верить женщинам нельзя… Но она больше ничего не обещала. Это было ее предположение, что она захочет его еще раз использовать. Теперь уже, как натуру для своих художеств.
Эскиз 10. Звездочка ясная.
Эдик побрел по улице. Ноги были тяжелыми, идти никуда не хотелось, да и видеть кого-то тоже ему сейчас было вообще не нужно. Он решил купить мороженое, и все обдумать.
Недалеко был еще один скверик. Вот сейчас он наестся мороженных в такой мороз, заболеет, и умрет. И будет Вика плакать тогда, что выбросила его из своей жизни. Эдик вспомнил, что кто-то совсем недавно говорил о «детском максимализме», когда маленькую проблему раздувают до непомерно огромной, весь мир рушится, жить не хочется, полная катастрофа.
Нет, много мороженого он есть не будет, болеть тоже не собирается, умирать тем более. Надо просто ее забыть, и все уложится в привычное русло. У него есть сны, там А-а-а. Он ее любит, она его спасает. Надо думать только о ней, и даже сейчас представить их белый танец в заснеженном зимнем парке. Он ярко увидел ту прекрасную встречу, сердце защемило, сладкий комок подошел к горлу. Где ты, моя любимая?
… А-а-а появилась, как бы из белого тумана. Она сидела рядом, какая-то полупрозрачная и нереальная…
– А мороженым ты меня угостишь?
Эдик потерял дар речи. Он решил дотронуться до нее. Она взяла его руку, и прижала к себе. Она была реальна, она рядом.
– А-а-а, ты меня услышала и вернулась. Теперь ты не уйдешь. Да я тебя просто не отпущу. Я вижу тебя в своих снах. Я думаю о тебе, с того момента как встретил тебя тогда в парке…
Только сейчас Эдик заметил, что А-а-а была в другой одежде. Не было той шубки и белой шапочки. Сейчас она была одета в перламутровую длинную курточку и такие же узкие брючки.