Воспитание чувств
Шрифт:
Пауза. Иван подходит к обрыву, смотрит на реку. Алексей сидит, опустив голову.
(Робко.) Там ждут.
И в а н. Давно она ушла?
С т е п а н. С полчаса.
И в а н. Ты говорил, там спорят, а в доме тихо.
С т е п а н. Аветис Иванович объясняет.
А л е к с е й (не поднимая головы). Она уехала, чтоб не мешать нам с тобой. Вот этот ободок я придумал для тебя. Она выпилила и вернула его мне. Понимаешь? Дескать, сам решай, что с ним делать. Она
И в а н. Алексей!.. Там собрались комсомольцы, сборщики. Они ждут твоего слова. Ты можешь сказать им так, как сейчас мне?
А л е к с е й (твердо). Могу. (Подумав.) Катер идет не скоро. Она еще на пристани.
И в а н. Да, она еще на пристани.
А л е к с е й. Я сяду за конвейер вместо тебя. Ты успеешь с ней проститься.
И в а н. Проститься…
А л е к с е й. Ведь навсегда, Ваня! Она приехала сюда с тобой, и нехорошо ей уезжать как чужой.
И в а н. Да, нехорошо. Не могу, Леша! Уйти сейчас…
А л е к с е й. Иди, Ваня. Ребята поймут. Здесь я сделаю все — за себя и за тебя. Степан!
С т е п а н и А л е к с е й уходят в дом, там раздаются приветственные возгласы, оживленный разговор. И в а н несколько мгновений прислушивается к происходящему в доме, потом медленно спускается с обрыва, слышно, как он напевает «Гвоздики алые».
Затемнение. Там же через три часа. Солнце уже низко и отражается в окнах дома. Громко звучит комсомольская песня — это комсомольцы расходятся с собрания от Груздевых.
Из дома выходит Ф е д я.
Ф е д я (постоял, осмотрелся, глубоко вздохнул). Чертовщина какая-то… То нужен Забродин, то не нужен… То он опять здесь. А я все неправ… Ничего не понимаю!
М а л ь я н. Федя, а к вечеру посвежело, верно?
Ф е д я (хмуро). Саламасову вы отпустили?
М а л ь я н. Я. И Груздева долго нет… И все же сборка удалась, Федя! (Обнял его за плечи.) Молодцы они! Знают все операции. Контролируют друг друга! Забродин пришел! Бабушкина! Коллектив есть!.. (Помолчав.) О тебе… Федя, все, что ребята там сейчас о тебе говорили…
Ф е д я. Что я плохой комсорг и нужно меня заменить? Когда у меня все мероприятия… Стенгазета регулярно… Кружки разные пели… Э, да что там!
М а л ь я н. Вот ведь бывает, живет человек в этой спешке, не задумываясь, бежит через жизнь, слепой и глухой… А мы пропускаем мимо: беги — лишь бы план!.. И вот — беда. Для всех. Всю жизнь ты только выполнял установки. Чужим умом жил. Не своим!
Ф е д я. Что же, я неправильно жил? Ни секунды для себя! Только завод! Дышал заводом! Домой приду — уснуть не могу, до трех ночи рассказываю, что на заводе было за день, всех перебужу. Если в цехе неприятность, есть не могу — в горле застревает. Никуда от завода — ни в
М а л ь я н. Пойдем в сад заводской.
Ф е д я. Что?
М а л ь я н. В сад. Воскресенье, в заводском парке гулянье. Вот придет Груздев. И ты с нами, Федор. Сегодня будем весь день вместе.
Ф е д я. За всю мою работу, за всю мою жизнь!.. Нет, домой пойду. Жена и не ждет. Когда это я раньше двенадцати домой возвращался? Дождалась. Приду… И все ей расскажу. Знаешь, пять лет мы с ней по душам не говорили. Все некогда. И не нужно мне было. А вот теперь потянуло к ней… рассказать! Жена! (Уходит.)
Из дома выходит Б а б у ш к и н а, затем — С т е п а н.
Б а б у ш к и н а. Федя пошел?
М а л ь я н. Федя… Домой. Странное дело! Знаю его пять лет, а сегодня в первый раз подумал, что у него есть жена, что он ей, может, песни пел, когда ухаживал… Покараульте здесь. Как появится Груздев, пусть в дом идет. (Уходит в дом.)
С т е п а н. Теперь ты не имеешь никакого права меня саботировать! А ну, заговори! Коллективная ответственность! Слышишь? Ведь мы же с тобой теперь отвечаем друг за друга! В понедельник весь завод придет смотреть на нашу бригаду, и вдруг ты со мной в ссоре! (Хватает ее за руку.) А ну, давай говори сейчас же!
Б а б у ш к и н а. А ты не будешь раздражать меня?
С т е п а н. Зазвучала! Бабушка!.. (Срывает галстук, начинает снимать с себя рубашку.)
Б а б у ш к и н а. Ты купаться собираешься?
С т е п а н. И никогда в жизни я больше не запою, Бабочка!
Б а б у ш к и н а (нежно). Степа!
С т е п а н. Да, я буду носить серые галстуки, белые рубашки, молчать как рыба.
Б а б у ш к и н а. Застегни ворот.
Степан застегивает ворот.
Дай, завяжу тебе галстук. (Неумело завязывает ему галстук.) Так?
С т е п а н. Так.
Б а б у ш к и н а (вдруг неловко прижалась к нему спиной). Друг мой единственный.
С т е п а н. А ты говоришь, во мне ничего нет коммунистического! Бабочка!
Б а б у ш к и н а. У меня есть имя. Имя…
С т е п а н. Са-ша!..
Бабушкина страстно целует его.
Сашенька!.. Я тебя каждое утро… будить буду… на работу… петухом кричать!..
Далекий протяжный гудок парохода. Из дома стремительно выходит А л е к с е й.
А л е к с е й. Катер пошел?
С т е п а н. Да, в город.
В заводском саду заиграл оркестр.
А л е к с е й. Танцуют. Степа, нужно нам с тобой насчет программы поговорить…
С т е п а н. Завтра, Алексей! Сейчас я купаться хочу, нырять! (Хлопает его по плечу.) Не унывай, браток! Не в любви счастье!