Воспитание поколений
Шрифт:
Для этого необязательно писать беллетристическое произведение, широко пользоваться вымыслом. Можно, ограничив себя хорошо аргументированными догадками, так отобрать, разместить и изложить материал, чтобы читатель увидел одновременно индивидуальность героя, его типические черты, обусловленные эпохой, средой, и содержание, значение жизненного труда. В руках биографа документ должен стать материалом не только для цитирования, но и для творческого анализа, широкого обобщения — словом, для воссоздания облика человека и деятеля.
Все эти задачи могут быть решены методами научно-художественной литературы так же успешно,
Пример тому, и далеко не единственный в советской биографической литературе, книга М. Ильина и Е. Сегал об А. П. Бородине.
Бородин был одним из крупнейших композиторов своего времени и замечательным химиком. Сложность работы над биографией Бородина в том, что нужно дать представление о его деятельности в двух совершенно не соприкасающихся областях, характеризовать его достижения в науке и в искусстве, ввести читателя в две лаборатории: одну в буквальном смысле слова — в лабораторию химическую и вторую — музыкальную.
Тут, конечно, нелегко избежать того раскладывания по полочкам химии, музыки, личной жизни, которое лишает возможности создать единый образ. С этой самой большой трудностью авторы справились.
В нашей биографической литературе подобная задача уже решалась. Вспомним биографию Ломоносова, написанную А. Морозовым, и книгу Дживелегова, посвящённую Леонардо да Винчи.
При всех огромных достоинствах строго научной, основанной на самостоятельном исследовании и в то же время художественной биографии Ломоносова её автору не всегда удаётся достаточно прочно переплести множество нитей, из которых соткана творческая и личная биография великого учёного и писателя.
Это лучше удалось Дживелегову. Он тщательно и критически анализирует документы, понимая, что многие из них больше говорят о том, каким Леонардо «хотел показать себя», чем о том, каким он был в действительности. Глубокое понимание эпохи, исторического места Леонардо, противоречий его личности дало Дживелегову возможность раскрыть труд жизни художника в неразрывной связи со свойствами его характера и своеобразием эпохи, показать глубокую взаимосвязь фактов внешней биографии и творческого пути.
В книге заложены все элементы для создания эмоционально действенного, динамичного образа. Но, к сожалению, Дживелегов не преодолел обычной для научной книги сухости изложения, вступающей в противоречие с поэтичностью замысла, и это снизило действенность образа Леонардо.
Примером документально точной и литературно блистательной биографии почти столь же разностороннего деятеля, как Леонардо, может служить книга Ромена Роллана «Жизнь Микеланджело».
В этом произведении ясно выражены индивидуальность автора, его личные вкусы и взгляды на искусство. Не прибегая к вымыслам, допустимым лишь в биографической повести, он всё же даёт свое, иногда и спорное, субъективное толкование документов и фактов. Здесь право, точнее, обязанность биографа выразить свою точку зрения на личность и деятельность героя книги перерастает в цель, ради которой произведение написано. Главным становится не изложение биографии, а новое осмысление и толкование её. В советской биографической литературе с таких позиций написана, например, книга В. Шкловского о Марко Поло.
Всякая некомпилятивная, творчески выполненная автором биография в той или иной мере по-новому освещает облик деятеля, в той или иной мере становится исследованием.
Биография Бородина, написанная М. Ильиным и Е. Сегал, опирается не только на известные прежде, но и на новые материалы. Авторы в своей книге творчески осмысляют материал, иногда и переосмысляют его по сравнению с прежними толкованиями. Однако это переосмысление — не цель труда, как для Роллана, а часть работы, необходимая, чтобы воссоздать образ Бородина, не искажённый ошибками документов и воспоминаний или неверным их толкованием.
Впервые перед нами образ Бородина — химика, композитора, общественного деятеля, человека. Одно из важных достоинств книги — широкие и неповерхностные характеристики социально-политических идей, науки и искусства эпохи. Ильин и Сегал исследуют, чему учился Бородин у предшественников, чем обогатили его современники и чем он сам обогатил русскую культуру.
Авторы книги из элементов творческой и внешней биографии Бородина конструируют его образ. Кажется, именно этот глагол здесь уместен, так как образ Бородина в книге создаётся не беллетристическими методами, которые дают широким простор для переплетения всех биографических линий, а методом научно-художественным. Он требует более строгого отношения к материалу, не даёт права вводить вымышленных действующих лиц и вымышленные эпизоды.
Задача сложная: авторы должны воссоздать в воображении читателя не только отчётливый, но и эмоционально окрашенный облик Бородина, очень скупо и осторожно пользуясь собственным воображением. Образ конструируется с помощью умелого и тонкого сопоставления, анализа, комментирования материала и ряда экскурсов, определяющих место Бородина в науке и искусстве того времени.
Бородин — химик. Можно рассказать о содержании его исследований, о значении их для науки того времени, и нам станет ясна эта сторона его деятельности. Но поможет ли это читателю воссоздать в воображении образ Бородина?
Авторы поступают иначе. Они дают широкую характеристику состояния химии в ту эпоху, показывают глубоко принципиальную борьбу научных направлений. Они рисуют образ учителя Бородина — крупнейшего химика Зинина, образы соратников и соседей Бородина по науке — Бутлерова, Менделеева.
Мы видим прогрессивность русской школы химиков, знакомимся с Бородиным, автором ряда исследований и в то же время деятелем определённого направления, борющимся за передовые идеи в естествознании. Характеристика химических работ Бородина поэтому оказывается и характеристикой его личности, его дружеских связей, его места в обществе и, наконец, его метода лабораторных исследований.
Рассказано обо всём этом и с превосходным пониманием существа работ — ведь Ильин по образованию инженер-химик, — и с темпераментом публициста, который обличает ретроградов в науке, ратует за прогрессивные течения.
Авторы словно вторгаются в научные споры того времени и делают их для читателя живыми, важными. Спор о химии дан не в безвоздушном пространстве, а в атмосфере общественных движений эпохи. Авторы напоминают о взглядах Герцена и революционных демократов на естествознание, о роли передовых русских деятелей науки в пропаганде материалистического мировоззрения.