Воспитанница любви
Шрифт:
– Что же вы ей ответили? – с замиранием сердца спросила Вера.
Вдова ответила, весело подмигнув:
– Подсказала обратиться к квартальному.
Они помолчали. Агафья Васильевна перевернула чашку и поставила на блюдце.
– Как дальше полагаешь жить?
– Пока буду учить детей, а там – как Бог даст.
– Генеральша-то, чай, ревнует? – вдругорядь подмигнув, спросила Агафья Васильевна.
– Я не подавала повода! – надменно ответила гувернантка.
– А на что ей повод? Твоя красота и есть повод.
Они еще немного поговорили о том о сем, и Вера
Скоро, почти бегом, передвигаясь по улице, девушка обдумывала рассказанное Агафьей Васильевной. Архиповна, то бишь Алексеев, ищет ее, но исподтишка. Верно, есть соглядатаи, нанятые люди. Вере надобно быть весьма осторожной. Она все собиралась написать Сашке, чтобы братец не терзался и не тосковал, но теперь передумала. Узнает Натали, где Вера, подскажет ее преследователям.
Вере вдруг показалось, что какой-то невзрачный господин давно уже следует за ней по пятам. Неужели это шпион Алексеева? Девушка намеренно прибавила шаг, а после, свернув в переулок, неожиданно заскочила в лавку, куда частенько заходила с детьми за всякими мелочами. Хозяина за прилавком не было. На всякий случай делая вид, что она рассматривает товар, Вера скосила глаза в окно. Преследующий ее господчик остановился, в недоумении крутя головой. Кажется, он догадался, где могла скрыться Вера. Она проворно скользнула под прилавок и притаилась. Девушка слышала скрип двери, осторожные шаги преследователя.
– Что вам угодно-с? Мы уже закрылись, – произнес кто-то, вышедший из внутренних покоев.
Снова скрип двери: верно, шпион ушел. Однако беглянка не спешила выбираться из своего укрытия, надеясь, что хозяин ее не заметил и сейчас уйдет.
– Вы что-то потеряли, барышня? – услышала она над головой.
Прятаться далее уже не имело смысла. Вера смущенно поднялась и столкнулась нос к носу со знакомым хозяином лавки. Тот взирал на ее маневры весьма удивленно и настороженно.
– Ах, простите – обезоруживающе улыбнулась Вера. – Чулочек спустился, пришлось поправить. Ну не на улице же…
Она легко порхнула к двери и, послав воздушный поцелуй мрачному бородатому мужику, выскочила на улицу. До дома было рукой подать, и этот путь Вера проделала весьма скоро. Запыхавшись, она влетела в сени и остановилась, чтобы перевести дух. Рядом, в людской, раздавались чьи-то взволнованные голоса. Вера весьма удивилась, узнав голос Зинаиды Семеновны. Что ей было делать в людской, куда она никогда не заглядывала, предоставив свободу хозяйничать там кухарке? Генеральша была, видно, чем-то крайне разозлена. Ее голос порой переходил на еле сдерживаемый визг.
– Как ты смеешь еще что-то просить?! Я и без того вся опутана долгами. Если через три дня я не найду пятьсот рублей, Янгель опротестует вексель. Тогда все, все рухнет! – Кажется, эта фурия даже заплакала.
Вера навострила уши. В доме происходит нечто таинственное и, видно, опасное для детей.
– Как знаешь, дорогая, – зазвучал теперь юношеский нахальный голос. – Только не уверяй после, что любишь
– Негодяй! Ты не стоишь его мизинца! – воскликнула молодая генеральша.
– Ну, если ты вовсе не в духе, пойду просить у Стронской. Уж она-то окажется чувствительней тебя.
– Постой! Ты же знаешь, как я люблю тебя! Ты не можешь так меня оставить! Не смей ходить к Стронской!
Она уже не плакала, голос генеральши негодующе звенел.
– И это после всего, что я сделала для тебя! Кто оплачивает твои бесчисленные долги? Кто тебя роскошно одевает? Вывозит в театры, в общество? Из-за тебя я вконец разорила мужа. Я выжила из дома его любимую дочь!
Вера задохнулась от желания немедля прервать диалог разоблачительной речью, однако сдержалась и стала слушать далее. В голосе Зинаиды Семеновны явственно прозвучали жалобные ноты.
– Если Янгель опротестует вексель, всему конец. Муж все узнает. Он не простит меня. Тогда для меня все кончено. Я не хочу терять то, чего добилась с таким трудом!
Все смолкло. Вера затаила дыхание, чтобы не проронить ни слова. Наконец госпожа Будкевич устало произнесла:
– Серж, умоляю, не уходи. Я постараюсь найти эти деньги…
– Я знал, что моя кошечка одумается. А уж как я ее сейчас поцелую, пощекочу…
Далее слушать было несносно, и Вера нарочно громко покашляла и направилась в переднюю. Сидя у себя в мезонине, она лихорадочно обдумывала все нечаянно услышанное. Эта дамочка разоряет мужа и детей, чтобы покупать любовь пошлого красавчика. Что он делает в доме генерала? Отчего тот не прогонит приживала и бездельника?
Вера знала, что Серж приехал из провинции, из Пензенской губернии, где было когда-то богатое родовое имение Будкевичей. Постепенно оно попало в опеку и теперь не приносило дохода – все уходило на уплату процентов. Серж приехал просить у генерала протекции, и тот радушно принял родственника и легкомысленно поручил его заботам жены.
Вера лихорадочно искала способ исправить положение или хотя бы предотвратить худшее. Она достала свой сак и высыпала на стол имеющееся у нее богатство: бриллиантовые серьги немалой цены, жемчужное ожерелье, изумруды, золотые безделушки… Положив на ладони сверкающие сережки – многострадальный подарок Прошкина, Вера глубоко задумалась.
Глава 3. «ПОЕДИНОК»
Срок оплаты векселя приближался, а Вера все никак не могла улучить момент, чтобы незаметно посетить ростовщика Янгеля. Она подмечала, что Зинаида Семеновна теряет самообладание: шипит на детей, сверх меры насмешничает в адрес генерала. За обедом откровенно переглядывается с наглым Сержем. Гувернантка диву давалась, как бедный Константин Яковлевич терпит все это. Впрочем, генерал смотрел преимущественно в тарелку. Казалось, он намеренно не желает замечать ничего вокруг, и только при обращении к Вере или детям его взгляд теплел и оживлялся. Зинаида Семеновна не находила себе места, и Вера торопилась исполнить задуманное.