Воспитать ребенка как?
Шрифт:
Дети, они на то и дети: в чем-то им хочется самостоятельности, в чем-то приятнее, удобнее и выгоднее быть несамостоятельными. По большому счету, они хотят быть несамостоятельными тогда, когда им лениво или неинтересно что-то делать самим. Вот и получайте: причеши меня, найди мою игрушку, завяжи шнурки…
В школьном возрасте зона несамостоятельности становится синонимом образовательных трудностей – помоги мне выучить стихотворение, помоги мне решить задачу, проверь мои упражнения и т. д., причем родители охотно сами вторгаются в эту зону: давай я проверю твое задание; давай помогу тебе решить примеры; давай мы выучим стихотворение…
Редкий
Пусть битый час твердят со мной стихи (сам бы я выучил быстрее, но все равно ведь не отстанут), пусть проверяют мои задания (исправят ошибки, которые я пропустил, лучше оценка), пусть решают за меня задачи (я могу, но совсем не хочется). А в результате мы получаем тот кошмар, который называется: он все может, но почему-то ничего не желает делать. А что ему желать? Зачем за что-то самому отвечать? Вы ведь сами его приучили избегать ответственности – за невыученный урок, за ошибки в письменных работах, за нерешенные задачи… Вот и получите результат.
Конечно, дети желают быть самостоятельными, вопрос только – в чем. Они готовы подражать всему, что им нравится, – если книжный герой стреляет из лука, они сами сделают себе лук; если соседский мальчишка свистит как соловей, они спать не будут, но научатся свистеть; если кто-то все время побеждает в любимую им игру, они будут до посинения сидеть за компьютером, но пройдут все уровни и добьются победы. Проявят в этом деле полнейшую заинтересованность и самостоятельность. А в остальном, в бытовом или учебном плане… Если у них есть верный бескорыстный раб, то зачем тратить силы, которые можно разумнее употребить на что-то более приятное.
Один мой знакомый мальчик научился завязывать шнурки только к десяти годам (!), а другой мне известный молодой человек так и не научился и покупает обувь с застежкой на молнии.
Так что не все дети стремятся быть самостоятельными или стремятся к выборочной самостоятельности, зато все стремятся подражать старшим, особенно старшим детям. Ушинский очень советовал использовать их тягу перенимать примеры со старших и к воспитанию самостоятельности. А что? Все правильно: сначала подражание, потом самостоятельность. И в наши дни тут ничего не изменилось. Найдите ребенку хороший пример для подражания из детей постарше – и увидите, как быстро ваше чадо научиться всему тому, что вы безуспешно пытались ему навязать. Одна только деталь: пример этот вашему ребенку должен нравиться…
О стремлении детей к самостоятельности
Кто наблюдал над детьми, тот знает, что дитя счастливо не тогда, когда его забавляют, хотя оно и хохочет, – но тогда, когда оно совершенно серьезно занимается увлекающим его делом. К кому дитя больше привяжется: к тому ли, кто его смешит и лакомит, или к тому, кто сумеет давать ему увлекательную работу? Какую игрушку предпочитает дитя: ту ли, которая тешит его блеском, звоном и яркими красками, или ту, которая дает посильную, но самостоятельную деятельность его душе? И заметьте, что после веселья дети непременно скучают и что за сильным смехом почти всегда следуют слезы, тогда как самостоятельная деятельность оставляет душу в нормальном, здоровом состоянии. Из этих наблюдений, делаемых всеми педагогами, мы вправе вывести, что в душе дитяти сильнее всего высказывается стремление к самостоятельной деятельности.
Из тесной связи этого стремления с основным стремлением к душевной деятельности мы уже можем вывести всю необходимость воспитывать это стремление правильным образом, и при этом с самых ранних лет, так как оно проявляется в ребенке с первых
Самостоятельная деятельность не появляется потом, с возрастом, но зерно ее коренится в свободной воле человека, рождающейся вместе с душою, и этому зерну должно дать и время, и сферу для развития. Вот почему воспитатель по временам должен отступать от ребенка и совершенно предоставлять его самому себе. Зерно самостоятельности скрывается глубже в душе дитяти, чем может проникнуть туда воспитание, и самые попытки туда проникнуть могут только помешать развитию зерна. Воспитание может много, но не все.
О подражательной деятельности
Подражая, человек находит возможность удовлетворять своему душевному стремлению к деятельности, не трудясь сам, отыскивать или изобретать эти средства. Этим легко объясняется сильная подражательность детей: дитя, по малому развитию своего ума и вообще бедному содержанию своей души, имеет мало возможности самостоятельно открыть сферу для своей душевной деятельности.
Вот почему оно так охотно схватывается за деятельность подражательную. Вот почему также и в зрелом возрасте подражательность в особенности сильна у тех людей, душевное содержание которых так бедно, что не может удовлетворять их собственной душевной потребности к деятельности.
Заметим только, что подражание может быть внешнее и внутреннее. Если дитя подражает таким действиям взрослого человека, которые выходят из чувств, стремлений и наклонностей, доступных только взрослым, то это не более как внешнее обезьянничество. Но если самое действиевзрослого уже доступно дитяти, тогда подражание делается внутренним и может вызвать и развить самую наклонность как хорошую, так и дурную. Вот почему пример детей более действует на дитя, чем пример взрослых. У дитяти все душевные ассоциации так еще отрывочны и потому шатки, что малейшая прибавка к той или другой может дать ей перевес: испорченный, но сильный по характеру мальчик, поступив в класс, особенно если он постарше своих товарищей, может подействовать на них необыкновенно быстро и сильно. Но и испорченное дитя, вступив в такое заведение, где уже старшие классы хорошо выдержаны, необыкновенно быстро исправляется. В семействе также очень важно, как направлен старший сын или старшая дочь; но, к сожалению, они-то, большей частью, бывают избалованы.
Книжные примеры, без сомнения, действуют далеко не так сильно, как жизненные, однако же действуют; особенно если у мальчиков образовалась привычка много жить воображением. Но, чтобы рассказ о какой-нибудь личности вызвал у дитяти стремление подражать, для этого необходимо живое описание, и именно в действии: маленькие же герои, обыкновенно отличающиеся в азбуках и книгах для детского чтения, без сомнения, не оказывают никакого действия.
И писатели детских книг, и воспитатели, желая вызвать в детях подражание какому-нибудь хорошему примеру, забывают, что в ребенке еще нет возможности образоваться той наклонности, проявления которой они ему показывают. Довольно уж и того, если описание заинтересует дитя, вызовет в нем удивление или благоговение: из этих чувств может со временем развиться и желание подражать. То, чему мы привыкли в детстве удивляться и сочувствовать, оставляет в нем глубокие следы, и не для одного человека любимый герой детства сделался потом невидимым и иногда несознаваемым руководителем жизни.