Воспламененные луной
Шрифт:
– Ты не испытываешь отвращения к Вер-птицам? – желая убедиться, спросила она.
– Я крикт.
– Значит это полный ненависти старый негодяй, - и дернула головой в сторону Вирпа.
Он окатил Вирпа неприязненным взглядом и вновь низко зарычал.
– Крикты уважают жизнь в любом ее проявлении. Мы познали огромную цену за то, что не поступали так раньше.
– Полагаю, некоторые из Волков также считают, - призналась
– Больше похоже на зависть.
– Я? Завидую этому отродью? – плюясь слюной, завопил Вирп.
Ниал оказался перед стариком, возвышаясь над, и посмотрел сверху вниз на него.
– Не. Смей. Ее. Называть. Так. Снова, - при каждом слове он немного встряхивал мужчину, что тот раскачивался из стороны в сторону в его хватке. – Никогда.
– Ей нет места в нашем клане.
Она согласна с ним, но никогда признается в этом к этому ужасному псу.
– Не тебя говорить это.
– Ты неправа. Я защищу клан от твоего вида, чего бы это ни стояло, - его поблеклые глаза загорелись искрой смерти, убийцы.
Сабрина позволила смерти промелькнуть в собственном взгляде.
– Можешь попробовать, старик. У тебя не получиться убить меня также легко, как других.
Ярость от ее вызова наполнила его, и он потерял контроль, выпуская запах своего волка наружу. Во второй раз нахлынули воспоминания - самые болезненные в ее жизни.
– Ты! – Проворно, как змея, она выхватила кинжал из-за пояса Ниала. – Отпусти его и дай мне встретиться лицом к лицу с убийцей моих родителей.
Ниал изумленно разглядывал ее сверху вниз.
– Определенно женщины Вер-птиц удивительные.
Она потрудилась ответить, приняв боевую стойку. Гнев заволок ее глаза красной пеленой.
– Какого черта здесь происходит? – Вопрос Барра раздался подобно грому.
– Думаю, твоя суженая желает убить этого старика. Эта красавица удивляет меня. Он собирался убить ее, когда я наткнулся на них.
Она взглянула на Барра, душевная боль, испытываемая ранее, померкла перед новой болью из прошлого.
– Он убил моих родителей.
– Уверена?
Сабрина оглянулась на старого Волка с выражением чистой ненависти.
– Да.
– Без сомнения?
– На их телах я унюхала его запах. Никогда не забуду его. Он скрывал его, иначе я бы раньше узнала его.
Барр повернулся к Вирпу.
– Тебя обвиняют в убийстве. Что скажешь ты?
– Это не убийство, а избавление мира от мерзости.
–
– Она выглядит точно, как ее мать. В тот момент, когда я увидел ее, понял, что она – ворон, - в словах Вирпа было признание и отсутствие какого-либо раскаяния, что рвало душу Сабрине.
Как ему в голову взбрело, что убийство ее заботливой матери и правителя-отца, благой поступок?
– Они никогда не причиняли тебе вреда.
– Само их существование оскорбительно; этого вреда достаточно.
– Достаточно признания, - от ледяного голоса Барра даже по ее коже пробежали мурашки.
Но старого крикта уже было невозможно остановить.
– Если ищешь признаний, с удовольствием расскажу об убийстве. Ее отец был королем их расы. Его смерть - огромный удар для них, но его оказалось недостаточно, если сюда пришла его дочь, - ярость и отвращение на его лице и в голосе пробудили в Сабрине подбежать к нему и хорошенько встряхнуть.
Но она не позволит этому мерзкому убийце увидеть ее слабость.
– Ты виновен, - снова в голос Барра резонировал от мощи и холода окончательного решения.
Вирп пожал плечами.
– Тогда объяви обвинения мне перед всем кланом.
Неожиданно Ниал освободил его. Барр шагнул вперед.
– Я лэрд. Мне никто не нужен, чтобы считать тебя виновным.
В глазах Вирпа появилось понимание, и страх пришел слишком поздно. Как бы старый крикт не вертелся и вырывался, Барр схватил его за голову. Раздался хруст сломанных костей, и сияние жизни померкло в глазах Вирпа.
Барр дал телу упасть. Сабрина в шоке уставилась на него.
– Ты убил его.
– Справедливость криктов не ждет времени. Он признался в убийстве двоих из нашего вида и не испытывал угрызений совести. Мне пришло единственное доступное решение.
– Выдашь это за несчастный случай на охоте?
– Я не Роланд. Клан может затребовать у короля нового лэрда, но я не буду притворяться тем, кем не являюсь. Я вожак этих людей и правосудие – моя обязанность.
– Я хотела убить его, - только она произнесла эти слова, как осознала, что неважно как сильно желала сделать это, убийство не в целях обороны было противоестественно для ворона. – Я не смогла сделать этого, - с шепотом вылетели эти слова.
Осознание этого надломило что-то в ней, и она упала на колени, лишившись всех сил.
Глава 17.
Резкий, неприятный, плачущий звук достиг ее ушей, но она не закрыла их. Не могла защитить себя от разрывающего звука, наполненного такой болью, горечью. Печаль от смерти родителей переполняла ее, хлынув из глубины души, и смешалась с ощущением провала, разбивая на сотни кусочков сердце.