Воспламеняющая взглядом (Порождающая огонь)
Шрифт:
– Фермерский грузовик, – сказал он.
– Я тоже его помню, – сказал Рэй. Он оглянулся и увидел за окном мотеля крупное, круглое лицо Лены Каннингхэм. Она заметила его взгляд, и занавеска сразу же вернулась на место.
– Довольно скрипучий грузовичок, – сказал Рэй. – Если они не свернули с главной дороги, мы должны бы догнать их.
– Тогда двигаем, – сказал Джон. Мы можем поддерживать связь с Элом и Норвилом через О'Джея по радиотелефону.
Они быстро сели в машину. Через секунду коричневый «форд» выскочил со стоянки, выбрасывая из-под задних колес белую гравийную крошку.
Она пошла будить мужа.
В то время как «форд» с Рэем Ноулзом за рулем и Джоном Мэйо с короткоствольной винтовкой в руках мчался по дороге 40 со скоростью более семидесяти миль в час, группа из десяти или одиннадцати таких же неприметных машин последней модели после поисков направилась из окрестных районов в Гастингс Глен. Ирв Мэндерс рукой показал левый поворот и свернул с шоссе на разбитую дорогу без всякого указателя, ведущую на северо-восток. Грузовик гремел и кряхтел. По просьбе Мэндерса Чарли спела весь свой репертуар из девяти песен, включая такие шлягеры, как «Счастливого дня рождения», «Этот старик», «Иисус меня любит» и «Кэмптаунские гонки». Последнюю песню подхватили Ирв с Энди.
Дорога вилась и перекатывалась через поросшие деревьями гребни холмов, затем стала спускаться на вспаханную равнину с убранным урожаем. Слева от дороги из зарослей золотарника из-под старого сена выскочила куропатка, Ирв закричал: «Бей ее, Бобби!». Чарли вытянула палец, пропела: «Бам-бам-бам», – и залилась смехом.
Через несколько минут Ирв свернул на грунтовую дорогу, и еще через милю они подъехали к старенькому красно-бело-голубому почтовому ящику с выведенной карандашом на боку надписью «МЭНДЕРС». Дальше Ирв свернул на подъездную с выбитой колеей дорожку, длиною почти в полмили.
– Зимой, наверное, приходится платить кучу денег за расчистку, – сказал Энди.
– Сам чищу, – ответил Ирв.
Они подъехали к большому трехэтажному белому дому с ярко-зеленой отделкой. Энди он показался одним из домов, что начинают жизнь вполне обыкновенно, но с годами становятся совсем чудными. Сзади к дому были пристроены два сарайчика, один скособочился в одну сторону, другой – в противоположную. С южной стороны была пристроена теплица, а с северной, как накрахмаленная юбка, торчала застекленная веранда с занавесками. За домом стоял красный амбар, знавший лучшие времена, между домом и амбаром то, что жители Новой Англии называют двориком у двери, – плоская и пыльна полоска земли, где квохтали и копошились десятка два цыплят. Когда грузовик приблизился к ним, они разбежались, заверещав и размахива бесполезными крылышками, мимо чурбана с воткнутым в него топором.
Ирв въехал на грузовичке в амбар, где стоял сладкий запах сена, напомнивший Энди летний Вермонт. Ирв выключил мотор, откуда-то из полумрака амбара послышалось низкое певучее мычание.
– У вас есть корова, – сказала Чарли, и что-то похожее на восхищение отразилось на ее лице. – Я же слышу.
– У нас их три, – сказал Ирв. – Ты слышишь Большуху – очень оригинальное имя, правда, кнопка? Она
– Думаю, можно, – сказал Энди, мысленно уступая. Они вышли на дорогу, чтобы поймать попутку, а вместо этого их просто умыкнули.
– Заходите, познакомьтесь с женой.
Они пересекли задний дворик, пережидая, пока Чарли перезнакомится со всеми цыплятами. Дверь отворилась, и на ступени вышла женщина лет сорока пяти. Она прикрыла глаза рукой от солнца.
– Ирв, приехал! Кого привез? Ирв улыбнулся:
– Ну, кнопку зовут Роберта. Этот парень – ее отец. Я как-то не ухватил его имени, так что не знаю, не родственники ли мы. Энди шагнул вперед и сказал:
– Я – Фрэнк Бэртон, мэм. Ваш муж пригласил нас с Бобби на ленч, если не возражаете. Рад познакомиться с вами.
– Я тоже, – сказала Чарли, пока интересуясь больше цыплятами, чем женщиной.
– Я Норма Мэндерс, – сказала та. – Заходите. Будьте как дома. – Но Энди перехватил озадаченный взгляд, брошенный в сторону мужа.
Они вошли через прихожую со сложенной там в рост человека поленницей дров в огромную кухню, где господствовали дровяная Печь и длинный стол, покрытый клеенкой в черно-красную клетку. В воздухе витал едва уловимый запах фруктов и парафина. Запах консервирования, подумал Энди.
– Фрэнк с кнопкой движутся в Вермонт, – сказал Ирв. – Я подумал, что им не повредит перехватить на дорогу горяченького.
– Разумеется, – согласилась она. – А где ваша машина, мистер Бэртон?
– Ну... – начал Энда. Он взглянул на Чарли, но она была не помощница, мелкими шажками она обходила кухню, поглядывая вокруг с откровенным детским любопытством.
– У Фрэнка небольшие неприятности, – сказал Ирв, глядя прямо на жену. – Но не будем об этом. Не сейчас.
– Хорошо, – сказала Норма. У нее было приятное, открытое лицо – красивая женщина, привыкшая к тяжелому труду. Руки у нее были красные и огрубевшие. – У меня курица, могу сделать вкусный салат. И много молока. Ты любишь молоко, Роберта?
Чарли не откликнулась. Забыла имя, подумал Энди. О боже, влипаем все больше.
– Бобби! – позвал он громко.
Теперь она оглянулась, улыбаясь чересчур широко.
– Да, конечно, – сказала она. – Молоко люблю.
Энди заметил, как Ирв предупреждающе взглянул на жену: никаких вопросов, не сейчас. Его охватило отчаяние утопающего. Остаток их выдуманной истории рассыпался прахом. Им ничего не оставалось, кроме как садиться за стол, не зная, что там у Ирва Мэндерса на уме.
– Мы далеко от мотеля? – спросил Джон Мэйо.
Рэй взглянул на счетчик.
– Семнадцать миль, – сказал он и съехал на обочину. – Довольно далеко.
– Но может...
– Нет, если бы нам было суждено схватить их, они давно были бы в наших руках. Нужно вернуться для встречи с другими. Джон тыльной стороной ладони ударил по приборной доске.
– Они где-то свернули, – сказал он. – Все это чертово колесо! Не везло с самого начала, Рэй. Этот умник и девчонка. Никак не поймаем их.