Воспоминание
Шрифт:
— Где мой муж? — спросила я у Эллен. — И есть ли у нас гости?
Перед моим мысленным взором пронеслись картины: Дженни Черчилль… Герцогиня Девонширская… А если Консуэло Вандербильт? А если король?
По тому, как быстро вдохнула Эллен, я поняла, что никого не было. Было похоже, что она шокирована. «Вот так всю жизнь, — подумала я. — Я всегда кого-нибудь шокирую».
— Никто не появится здесь после того, что произошло. Я хотела было спросить, а что произошло, но, взглянув в глаза девочки, удержалась. Или, может, Катрин меня предупредила. С этой Эллен связано несколько больше, чем я думала. А кстати, с чего
— Ох, прости, Эллен, но я так много забыла в последнее время. И знаешь, ведь, как на меня зол Тэйви. Ты мне только скажи, где он, и я поговорю с ним насчет твоего мужа.
Эллен посмотрела на меня искоса:
— Он там же, где всегда бывает в это время дня. Ты должна знать, где он.
— Ну, конечно, пойду повидаюсь с ним.
С большим трудом я встала с кресла и направилась к двери, но ужас Эллен остановил меня:
— Ты что, собираешься выйти в этом платье?
— Ах, о чем это я думаю? — постаралась я произнести как можно беззаботнее. — Где же у меня джинсы и свитер?
Эллен не улыбнулась. Скорее всего, она вообще смеялась крайне редко.
— Я сейчас позову твою служанку, — сказала она и вышла из комнаты, и я очень обрадовалась, потому что понятия не имела, как ту звали.
Служанка вошла и, не задав мне ни единого вопроса, начала снимать с меня одно и надевать что-то другое. Мы не обменялись ни словом. «Что ж, к этому можно и привыкнуть», — думала я, в то время как служанка надевала на меня бледно-зеленое хлопковое платье.
Будучи освобожденной от необходимости одеваться, я решила подумать о том, в каком же все-таки положении я оказалась. Я понятия не имела, сколько мне предстоит здесь быть. Кроме того, я же не вся была здесь, я была просто временным жильцом в чужом теле. В любой момент приятель Милли может меня отсюда вытянуть. Мне нужно одно: повидаться с моей половиной, стереть ненависть, которая пролегла между нами, потом вернуться и найти настоящего Джейми.
Если я не положу конец этой истории, я пробуду одна три жизни. И только потом, может быть, найду Джейми.
Одевшись наконец, я отправилась на поиски ванной комнаты, надеясь, что этот дом — не из тех, в которых эмалированные горшки стоят под кроватями. Наконец я разыскала симпатичную туалетную комнату, вполне современную, со смывом, потом несколько минут пыталась привести в порядок свои одежды, что, учитывая их количество, было далеко не простой задачей.
В конце концов я со всем справилась. Закончив прихорашиваться, я неожиданно почувствовала чудовищный приступ голода. Мне приходилось останавливаться в деревенских отелях Англии, и я знала, что обед там бывает в определенное время, и кто не успеет, тому не повезло.
Около часа я исследовала дом. Он был огромен, имел сложную систему переходов и переполнен сокровищами, которые даже трудно вообразить. На стенах: Ренуар, Рубенс, Гейнсборо, много Джона Сингера Саржента. Ковры в каждой комнате были оптимального размера, следовательно, вне сомнения, они были произведены в Индии по специальному заказу. Кроме того, каждый предмет мебели был произведением искусства.
Что
Когда я вышла из дома в сад, мои ноги подкашивались от голода и от того, что из-за корсета кровь до них попросту не доходила. «Неудивительно, что в то время женщины не участвовали в марафонских забегах», — подумала я, медленно бредя по саду.
Сад был божественен. Казалось, все растет, как Бог на душу положит, но это было результатом искусного ухода. Пока я была в доме, я мельком видела слуг, но они исчезали при моем приближении. В саду все было по-другому. Здесь находилось несколько мужчин с тачками и садовыми ножницами. На них были грубые штаны, а их закатанные рукава обнажали мускулистые руки.
Я люблю простых мужчин. Я знаю, это не типично. Считается, что, поскольку я писательница, то есть человек «интеллектуального» труда (так считают все, но не критики, конечно) — значит, должна любить мужчин, которые носят элегантные костюмы. Может, у меня паранойя, а может, это потому, что моя жизнь переполнена богатой фантазией, но я почему-то все время думаю: с кем бы мне хотелось оказаться на необитаемом острове — с лучшим адвокатом в мире или с удачливым строительным подрядчиком? Я люблю мужчин, от которых есть польза.
Ну и, конечно, мне нравится, когда есть мускулы. Не жилистые мускулы бегунов на длинные дистанции и не те, которые искусственно накачаны атлетической гимнастикой. Я люблю, когда предплечья у мужчины стали тяжелыми оттого, что он всю жизнь орудовал отверткой. Когда я вижу, что мужчина одним движением загоняет вглубь огромный винт, у меня подкашиваются ноги. А от мужчины с голым торсом, который несет на плече пятидесятифунтовую бадью с цементом, у меня так кружится голова, что я бываю вынуждена присесть куда-нибудь.
В доме слуги вели себя так, как будто у меня была заразная болезнь, но в саду эти хорошо сложенные мужчины улыбались мне. Проходя мимо них, я начинала понимать, почему у леди де Грей была плохая репутация. Надеюсь, что у меня — у нее — не было интрижки с каким-нибудь садовником. Всем известно, что герой должен быть из аристократов. Если бы в мире действительно жили все те герцоги, что в романах, тогда у каждой из нас был бы какой-нибудь титул. У одной только Барбары Картленд столько герцогов, что их хватит на небольшое государство.
Но я не могла удержаться от того, чтобы не смотреть на мужчин, которые работали в саду. Среди них не было особенно красивых, но у некоторых были прекрасные фигуры. Мне начинало нравиться, что талия у меня не больше четырех дюймов в диаметре. И бюст у леди де Грей был очень неплох. Конечно, она была немного бледновата, что и неудивительно, раз она почти ничего не ела, но это, наверное, было тогда в моде;
Я надеялась, что подобные мысли вырвут ее из оцепенения, в которое она впала, и я смогу узнать побольше о ее жизни, но она продолжала оставаться едва заметной, чувствовался только ее страх.