Воспоминания без цензуры
Шрифт:
Как и следовало ожидать, частный контрудар, начатый 16 ноября по приказу фронта, принес мало пользы. На первых порах, пользуясь неожиданностью, нам удалось даже вклиниться километра на три в расположение немецких войск. Но в это время они начали наступление на всем фронте армии. Нашим выдвинувшимся вперед частям пришлось поспешно возвращаться. Особенно тяжело было конной группе Л. М. Доватора. Враг наседал на нее со всех сторон. Лишь благодаря своей подвижности и смекалке командира конники вырвались и избежали полного окружения.
Еще готовясь к этой операции, мы перенесли командный пункт армии в Теряеву Слободу. Немецкая авиация нас здесь основательно побомбила. Сильно
Штаб армии перешел в Ново-Петровское (на автостраде Волоколамск – Москва). Мы выбрали это место еще и потому, что располагали данными о сосредоточении крупных танковых сил именно против левого крыла 16-й армии. Отсюда было удобнее управлять войсками, которые, по-видимому, должны были встретить главный удар противника.
Перебираясь на новое место, мы с Лобачевым воспользовались случаем и заехали на несколько часов в Москву.
Увидели мы ее настороженной, ощетинившейся металлическими надолбами и рогатками, с баррикадами на окраинах и с амбразурами в стенах домов.
Город был сурово молчалив и грозен.
На подступах к городу десятки тысяч москвичей рыли окопы и противотанковые рвы. Тут больше всего было женщин, пожалуй, всех возрастов.
Лица сосредоточенны. Чувствовалось, что люди понимают необходимость того, чем они заняты. Мы не заметили растерянности и уныния. Работа кипела. А погода была не из приятных – моросил холодный дождь, висел туман и все кругом окутала промозглая сырость.
Сознаюсь, что эти труженики, с таким спокойным упорством выполнявшие тяжелую земляную работу, тронули меня до глубины души. И к сердцу подступила еще более жгучая злоба и ненависть к врагу. Я взглянул на Лобачева и по его лицу понял, что им овладели те же чувства.
Мы сознавали, что то же самое испытывают все воины нашей армии и что битва, которая начнется не сегодня завтра, будет решающей и послужит началом коренного поворота в ходе всей кампании. Право на такую уверенность давали нам октябрьские бои под Волоколамском.
Как ни силен был враг со всей его мощной техникой, ему не удалось прорвать наш фронт. Невиданной была стойкость войск в этих боях.
…Наш штаб и управление уже расположились в Ново-Петровском. Военный совет разместился в соседней деревушке Устиново. Штаб имел связь со всеми соединениями и частями, с соседями справа и слева. Нужно отдать должное полковнику П. Я. Максименко, его неиссякаемой энергии, знанию дела и высоко развитому чувству ответственности за порученный участок работы. Именно благодаря этим качествам он в самых сложных условиях создавал нам возможность поддерживать непрерывную связь с войсками. На протяжении всего периода боев под Москвой связисты – солдаты, сержанты и офицеры – честно, с величайшей самоотверженностью выполняли свой воинский долг.
Еще один штрих тех дней, сильно запомнившийся. В Ново-Петровском нас навестил Емельян Ярославский с группой агитаторов Центрального Комитета партии, и этого человека народ знал и любил. Наши товарищи позаботились, чтобы из каждого полка прибыли люди его послушать, а там уж солдатская молва разнесет по позициям слово партии.
В помещении было полным-полно народу. Емельян Михайлович в своем пиджачке выделялся среди военных. Он сказал, что не станет делать доклад.
– Спрашивайте, товарищи, обо всем, что вас волнует, а я, как смогу, отвечу, – обратился к присутствующим Емельян Михайлович.
Вопросы посыпались со всех сторон. Невдалеке от Ярославского прямо на полу сидела тесная группа панфиловцев. Они были в белых маскировочных халатах и с автоматами в руках. Все с огромным вниманием слушали оратора.
К началу
Для усиления нашего левого крыла был привлечен корпус Доватора. При нужде можно было бы сманеврировать на угрожаемый участок.
На левый фланг уступом назад мы подтянули 78-ю стрелковую дивизию.
Комментарий Ариадны Рокоссовской
В семейном архиве сохранилась справка за подписью начальника штаба 16-й армии от 30 сентября 1941 года, которая подтверждает, что Рокоссовская Юлия Петровна вместе с дочерью Адой Константиновной Рокоссовской проживает в городе Новосибирске по ул. Добролюбова, 91 и является женой генерала Рокоссовского. Это позволяло им получать пособие, чтобы сводить концы с концами. Но нельзя сказать, что такое положение вещей устраивало любящих жену и дочь. Узнав, что Рокоссовский под Москвой, и полагая, что он хоть изредка, да бывает в столице, они с трудом удерживались от того, что прадед называл «московскими настроениями». Их останавливало только то, что сам он просил их в своих письмах: «Забирайтесь куда-нибудь в маленький городишко подальше от больших городов, там будет спокойнее».
Понимая, что речь идет, прежде всего, о его спокойствии, о том, что в тяжелой боевой обстановке он не должен думать еще и о том, что с его семьей, жена и дочь терпели все лишения и жили вестями с фронта и письмами, которые прадед – человек с обостренным после многих лет скитаний чувством семьи – старался писать регулярно. В своих письмах он старался внушить им уверенность, что всё будет хорошо, что враг очень скоро будет разбит. По воспоминаниям очевидцев, это не было бравадой, Рокоссовский действительно верил в то, что Третьему рейху не победить Советский Союз.
В самый тяжелый момент, когда был оставлен Волоколамск и враг неудержимо рвался к Москве, прадед пожурил военкора «Красной Звезды» Трояновского за то, что у него есть карта Московской области и нет карты Европы, и отдал ему свою, написав на ней: «Специальному корреспонденту „Красной Звезды“ Трояновскому П. И.
Воюя под Москвой, надо думать о Берлине. Обязательно будем в Берлине! К. Рокоссовский. Подмосковье, 29 октября 1941 года».
Военкор возил эту карту с собой всю войну. И не зря! В конце апреля 1945-го, когда советские войска ворвались в Берлин, Трояновский встретился там с Малининым. «Дайте вашу карту, – вдруг снова попросил Малинин. Я подал. Начальник штаба фронта правее записи, сделанной еще в октябре 1941 года К. К. Рокоссовским, написал: „Сим удостоверяю, что мы в Берлине! Начальник штаба 1-го Белорусского фронта генерал-полковник М. С. Малинин, бывший начальник штаба 16-й армии, которой командовал К. К. Рокоссовский. Берлин, 22 апреля 1945 года“».