Воспоминания бывшей Бакинки, или Вариации на тему «1001 ночь»
Шрифт:
Но это будет потом, а пока… мы летим в неизвестность.
Мы летим в столицу СССР, которому тоже в самое ближайшее время предстоит великое испытание: он рухнет, рассыпавшись на мелкие государства, к радости одних её граждан и к великому огорчению других.
Но наша семья уже будет далеко и не увидит трагических событий, которые приведут к распаду этой Великой Империи.
В Москве нас ждали друзья. Чудная семья Крейндлиных-добрейшие и великодушные люди. Они с волнением следили за всем, что происходило в Азербайджане
В их небольшой трехкомнатной, но очень уютной квартире на Кутузовском проспекте, проживали четверо человек, и нас встретили как членов семьи. Окружили теплом и вниманием, старались подбодрить и помочь, чем могли. И сегодня мы частенько вспоминаем неповторимые вечера на маленькой кухоньке, где собирались члены семьи и их многочисленные друзья. Даже, несмотря на тесноту, было уютно и весело. Думаю, мало найдется людей, которые могли бы, в ущерб себе, разделить крышу и кров даже с роднёй. Наша благодарность этой семье бесконечна!
Мы с мужем в первый же день подали заявление в американское посольство, рассчитывая получить статус беженцев и уехать в США.
С трудоустройством в Москве вопрос решился быстро.
Учитывая заслуги мамы, ей сразу же предоставили возможность работать в балетном коллективе. И мы тоже, спустя несколько дней после приезда, оказались при деле в одной из первых американо-советских компаний «АСК».
Основная проблема была с жильём.
В те времена существовала система прописки, и мы, как и все приезжие, были обязаны каждые 30 дней отмечаться в милицейском участке, куда нас поставили на учёт как «гостей»! Нас, потерявших жилье, бежавших со своей Родины с тремя чемоданами, в Москве зарегистрировали как «гостей». Невероятный парадокс, возможный только в советской действительности.
Факт нашего пребывания в Москве как беженцев был очевидным. По всем понятным трагическим причинам, перспектива приобрести свое жильё была для нас, на тот момент, нереальной. Но в участке, вероятно, работали иные законы и иные люди. И однажды, когда мы с мужем опоздали (на день!) с регистрацией, нас «любезно» попросили заплатить штраф. Это была последняя капля в чаше общей несправедливости, которую нам пришлось пережить. Мой муж, русский по национальности, в своей собственной стране платит штраф, потому, что его, вместе с женой армянкой, выперли из удивительно «интернациональной» азербайджанской республики, где мы оставили прекрасные квартиры, всё нажитое имущество, и, спасая свою жизнь, бежали к его братьям по крови, рассчитывая на приют и помощь. И мой русский муж должен платить штраф за опоздание на день с регистрацией в статусе «гостя»!
Это была последняя капля, переполнившая наше терпение. «Если ты гость в собственной стране, и власти отказываются понимать ситуацию, когда с тобой случилась беда, так лучше быть гостем в стране чужой, где ты справедливо будешь считаться гостем» – негодовала я.
Мы были ужасно огорчены и подавлены. Мы любили свою работу, нам даже понравилось жить в этом огромном,
Решение уехать как можно быстрее и навсегда мы оба приняли мгновенно и без колебания. К тому времени мамы уже не было в стране.
В декабре 1990 мне удалось найти в Париже её первую любовь, и она улетела к нему, к нашей огромной радости.
История её знакомства и любви с известным эстрадным певцом, приехавшим в СССР из Парижа в 60-е годы требует отдельной главы. Очень часто, когда мы рассказываем её людям, нам говорят, что это отличный сюжет для кино. Возможно, когда-то кто-то сможет воплотить эти события на экране, но сегодня я хочу рассказать о них на бумаге, но сделаю это чуть позже.
А пока… Родилась я в Баку… С родными мне очень повезло. Почти все члены моей семьи добились в жизни больших успехов, и их имена помогали мне открывать любые двери.
Дедушка
Мой дед был известный поэт и переводчик. Он писал замечательные стихи, знал несколько языков, переводил на армянский Пушкина, Лермонтова, Шевченко и, отлично владея фарси, переводил иранских поэтов на азербайджанский язык. Именно ему я обязана своей огромной любовью к литературе.
В его кабинете книжные полки хранили драгоценные тома великих писателей и поэтов, которые учили меня мечтать.
Сам дед, как и его сокровища, был для меня источником знаний, образцом мудрости и мужества.
Самвел Ованесович Григорян родился 22 апреля 1907 года в нынешнем Арцахе, в селе Шош Аскеранского района. Его отец, Ованес Балаевич Исраелян, был кузнецом, мама, Маргарит Агванян была домохозяйкой. В 1909 г. отец в поисках работы, перевозит семью в Баку. Деду было 7 лет когда началась Первая Мировая Война.
С первых дней войны его отец, единственный кормилец в семье, ушёл на фронт. С этого дня голод и нужда становятся неразлучными спутниками семьи. К счастью, он вернётся живым с войны в 1917 году.
27 мая 1918 года партия «Мусават» объявляет прежние Бакинскую и Елизаветпольскую области азербайджанскими. Последующие трагические события в 1918–1920 годах в Баку, унесут жизни многих армян и не обойдут стороной семью моего деда.
Его мать и старшую сестру на глазах у детей убили ввалившиеся в дом агрессивные националисты. Дедушке и младшей сестре чудом удалось спастись. Позже его отец снова женился, но жизнь с мачехой напоминала кошмар.
Двенадцатилетний Самвел в 1919 году с большими трудностями перебрался на Родину, в Нагорный Карабах. Здесь он живёт со своим дедом, в семье любимого дяди – брата отца, Сеина. Ему нравится ходить в школу, читать книги, открывать для себя новый увлекательный мир знаний, но ему также приходится помогать в доме по хозяйству.
5-го июля 1921 г. новым решением Кавказского бюро РК(б)К Нагорный Карабах был оставлен в составе Азербайджанской ССР с предоставлением широкой областной автономии на маленькой её части.