Воспоминания (Царствование Николая II, Том 1)
Шрифт:
Конечно, крайние черносотенные газеты объявили, что он поляк, изменник и друг жидов. Одним словом, на него полились без удержу все зловонные отбросы всех российских помойных ям, наполняющих умы, сердца и совесть так называемых "истиннорусских" людей, находящихся под главенством мелкого мошенника Дубровина. Мирский около года был в деревне и за границею; когда в августе 1906-го года он вернулся в Петербург, то, как генерал-адъютант, желал представиться Государю и Императрице. Его не захотели принять. Он подал в отставку. Тогда в этот инцидент вмешался барон Фредерикс (министр двора) и Столыпин Мирского приняли. Как водится, были очень любезны и, как будто ничего никогда не было.*
С уходом кн. Святополк-Мирского министром внутренних дел и, в сущности говоря, до известной
Поэтому, конечно, от Трепова зависло, кого он выберет на пост министра внутренних дел. Он рекомендовал Булыгина, заменявшего в Москве Великого Князя Сергея Александровича, а ранее бывшего помощником московского генерал-губернатора. {312} Булыгин представлял собою человека в высокой степени порядочного, честного, благородного, очень неглупого, человека с довольно обширными государственными познаниями, но по характеру и натуре человека благодушного, не любящего ни особенно трудного положения, ни борьбы, ни политической суеты.
Именно такой человек был самым подходящим для Трепова. Будучи министром внутренних дел, он, в сущности говоря, вел лишь только вопросы спокойные, а все вопросы неспокойные, которые и составляли, в то время, всю суть положения дела - велись или самим Треповым или под его влиянием на самого Булыгина и, в особенности, на Его Величество.
Вследствие этого, несмотря на то, что Булыгин был, можно сказать, назначен Треповым, он все таки не мог с ним ужиться и в течение почти всего этого времени Булыгин, если и не ссорился постоянно с Треповым, то, во всяком случае, и не сходился с ним. (До 17 октября, когда я вступил председателем Совета Министров, а Булыгин и Трепов должны были уйти.). Так что Трепов вел свою линию особо и Булыгин тоже вел особо свою линию. Булыгин, как человек безусловно честный, благородный, а также спокойный, конечно, не мог следовать по пути Трепова, по тому пути, который отличался полными неожиданностями в решениях, неожиданностями, соответствующими некультурности и невежеству этого гвардейского офицера.
* Почему именно Трепов был назначен ? Во-первых, потому, что раз пал престиж Мирского, то естественно в уме Государя явилась мысль назначить лицо противоположных воззрений, а эти воззрения у Трепова казались противоположными потому, что Трепов резко Государю критиковал Мирского.
Такая система действия соответствует натуре Государя, постоянно качаться то в одно направление, то в другое. Вся система Государя это, если можно так выразиться, есть качание на политических качелях. Теперь Государь качается на качелях, на одной стороне которой находится, кажется, порядочный, но недалекий Столыпин, а на другой негодяй, тип лейб-кабатчика - Дубровин.
Во-вторых, потому что Трепов по наружности своей представлял бравого генерала с страшными глазами, но главное, он был из конной гвардии, а так как Фредерикс сам был в конной гвардии и командовал этим полком, то для него высшей аттестацией человека было то, что сей человек служил в конной гвардии, особливо в то время, когда Фредерикс был ее командиром. Когда Трепов стал генерал-губернатором, то он возымел благую мысль уничтожить {313} ужасное впечатление, произведенное на рабочих 9-м января. Но соответственно своим полицейским воззрениям для сего выдумал такой способ.
Поузнавши от фабрикантов имена таких рабочих, на которых можно было вполне положиться, которых можно было даже сделать сыщиками по самым важным политическим делам, он неожиданно взял десяток таких человек, повез их в Царское Село и представил Государю, как представителей петербургских рабочих. Рабочие эти засвидетельствовали Государю свои верноподданнические чувства, а Его Величество сказал им заранее приготовленную речь о том, что Он знает их нужды и сделает для них все возможное; затем их накормили завтраком и отвезли обратно в Петербург. Конечно, на рабочих такая манифестация не произвела никакого впечатления,
Точно также 21 января Государю представлялась депутация от Экспедиции Заготовления Государственных Бумаг. Эта депутация была более подлинная и она произвела некоторое впечатление на умеренных рабочих экспедиции.
*Таким образом явилось два министра внутренних дел или, вернее, был министр внутренних дел и диктатор. Права Трепова, совершенно диктаторские, истекали из положения о генерал-губернаторстве и товарища министра внутренних дел по полиции, но главным образом от особых личных отношений, которые были созданы. Трепов пользовался особым расположением сестры Императрицы, Великой Княгини Елизаветы Феодоровны, весьма почтенной и премного несчастной женщины. Расположение это естественно истекало из того, что Трепов был ближайшим сотрудником-руководителем ее мужа Великого Князя Сергея Александровича, так ужасно погибшего, и именно вскоре после того, как Трепов оставил пост московского обер-полицеймейстера. Это свое расположение она внушила своей сестре Императрице.
Благоволение Императрицы уже одно было достаточно, чтобы Государь оказывал Трепову свое благоволение и доверие, а по натуре Государя эти чувства Его к Трепову должны были высказаться преувеличенно уже потому, что Трепов находился в медовых месяцах своих отношений к Его Величеству. Затем Трепов внушал доверие своей {314} бравою наружностью, страшными глазами, резкою прямотою своей солдатской речи. Речь эта несомненно всегда была искренняя и ясная по своей простоте, ибо для лица политически невежественного все кажется просто и ясно. Государю также любо в политических вопросах ясность и прямолинейность, истины чуждые всяких "интеллигентных" выдумок.
Трепов был ставленник министра двора Фредерикса, который искренне верил, что только такой бравый конногвардеец, как Трепов, и представляет собой того человека, который может водворить дисциплину не только в действиях, но и помыслах всех русских обывателей. Сам Фредерикс по части понимания дел был совсем плох, ему трудно было усвоить не только рассуждения, но и самые простые факты. Его сотрудники его подучивали как школьника перед всяким всеподданнейшим докладом. Он, конечно, сам по себе не мог разобраться в том, правильны или неправильны те или другие действия и предположения Трепова, но у Фредерикса был директор канцелярии генерал свиты Его Величества, конногвардеец Мосолов, женатый на сестре Трепова, человек смышленый, он всегда мог убедить и внушить Фредериксу все, что Трепов желал. Помощник, ныне начальник походной канцелярии Государя князь Орлов, ближайший сотрудник Императрицы, добровольный шофер автомобилей, возящих Государя и Государыню, милый человек, но вместе с тем ничтожный деятель во всяких делах, и не смотря на это интимный советник или наушник в особых случаях тоже конногвардеец. Все эти люди были на побегушках у Трепова в царских покоях.
Трепов в сущности держал вполне Государя, чуть ли не ежедневно писал ему доклады по всяким делам и давал советы, как по внутренним, так н внешним событиям. Одним словом, будучи товарищем министра внутренних дел, он был в то же время диктатором и при этом диктаторе в сущности и была подготовлена вся активная революция, вышедшая из берегов с сентября 1905 года. Трепов не только ее не предупредил, но когда она начала выходить наружу, то после 17 октября оставил поле брани, совсем растерявшись. Очевидно, что с таким товарищем в деловом отношении Булыгин не мог ладить. Он и не ладил, но, так как Государь его не отпускал, то спокойно сидел, узнавая о различных новостях по внутренней политике из газет и занимаясь некоторыми особыми делами, главным образом, текущими хозяйственно-административными и составлением проекта о Думе 6-го августа. {315} Конечно, нужно обладать всею апатичностью, которою обладал Булыгин, чтобы переносить такое положение. Он его мужественно переносил и когда к нему обращались с вопросом, как то или другое произошло, он хладнокровно отвечал "не знаю, мне об этом еще не говорили", или "я сам это только прочел сегодня в газетах".