Воспоминания и размышления (Том 1)
Шрифт:
– Думаю, - продолжал нарком, - что затеяна серьезная военная авантюра. Во всяком случае, на этом дело не кончится... Можете ли вы вылететь туда немедленно и, если потребуется, принять на себя командование войсками?
– Готов вылететь сию же минуту.
– Очень хорошо, - сказал нарком.
– Самолет для вас будет подготовлен на Центральном аэродроме к 16 часам. Зайдите к Смородинову, получите у него необходимые материалы и договоритесь о связи с Генштабом. К самолету прибудет в ваше распоряжение небольшая группа офицеров-специалистов. До свидания, желаю вам успеха!
Распрощавшись
– Я вас прошу, - сказал И. В. Смородинов, - как только прибудете на место, разберитесь, что там происходит, и откровенно доложите нам свое мнение.
На этом мы распрощались.
Скоро наш самолет был уже в воздухе и взял курс на Монголию. Последнюю остановку перед тем, как покинуть пределы страны, сделали в Чите. Нас пригласил к себе Военный совет округа для информации. В штабе встретили командующий округом В. Ф. Яковлев и член Военсовета Д. А. Гапанович. Они сообщили о последних событиях. Новым было то, что японская авиация проникает глубоко на территорию МНР и гоняется за нашими машинами, расстреливая их с воздуха.
К утру 5 июня мы прибыли в Тамцак-Булак, в штаб 57-го особого корпуса, где и встретились с командиром корпуса Н. В. Фекленко, полковым комиссаром М. С. Никишевым - комиссаром корпуса, комбригом А. М. Кущевым - начальником штаба и другими.
Докладывая обстановку, А. М. Кущев сразу же оговорился, что она еще недостаточно изучена.
Из доклада было ясно, что командование корпуса истинной обстановки не знает. Я спросил Н.В. Фекленко, как он считает, можно ли за 120 километров от поля боя управлять войсками.
– Сидим мы здесь, конечно, далековато, - ответил он, - но у нас район событий не подготовлен в оперативном отношении.
Впереди нет ни одного километра телефонно-телеграфных линий, нет подготовленного командного пункта, посадочных площадок.
– А что делается для того, чтобы все это было?
– Думаем послать за лесоматериалами и приступить к оборудованию КП.
Оказалось, что никто из командования корпуса, кроме полкового комиссара М. С. Никишева, в районе событий не был. Я предложил комкору немедленно поехать на передовую и там тщательно разобраться в обстановке. Сославшись на то, что его могут в любую минуту вызвать к аппарату из Москвы, он предложил поехать со мной М. С. Никишеву.
В пути комиссар подробно рассказал о состоянии корпуса, его боеспособности, о штабе, об отдельных командирах и политических работниках. М. С. Никишев произвел на меня очень хорошее впечатление. Он знал свое дело, знал людей, их недостатки и достоинства.
Детальное ознакомление с местностью в районе событий, беседы с командирами и комиссарами частей наших войск и монгольской армии, а также со штабными работниками дали возможность яснее понять характер и масштаб развернувшихся событий и определить боеспособность противника. Были отмечены недостатки в действиях
Все говорило о том, что это не пограничный конфликт, что японцы не отказались от своих агрессивных целей в отношении Советского Дальнего Востока и МНР и что надо ждать в ближайшее время действий более широкого масштаба.
Оценивая обстановку в целом, мы пришли к выводу, что теми силами, которыми располагал наш 57-й особый корпус в МНР, пресечь японскую военную авантюру будет невозможно, особенно если начнутся одновременно активные действия в других районах и с других направлений.
Возвратившись на командный пункт и посоветовавшись с командованием корпуса, мы послали донесение наркому обороны. В нем кратко излагался план действий советско-монгольских войск: прочно удерживать плацдарм на правом берегу Халхин-Гола и одновременно подготовить контрудар из глубины. На следующий день был получен ответ. Нарком был полностью согласен с нашей оценкой обстановки и намеченными действиями. В этот же день был получен приказ наркома об освобождении комкора Н. В. Фекленко от командования 57-м особым корпусом и назначении меня командиром этого корпуса.
Понимая всю сложность обстановки, я обратился к наркому обороны с просьбой усилить наши авиационные части, а также выдвинуть к району боевых действий не менее трех стрелковых дивизий и одной танковой бригады и значительно укрепить артиллерию, без чего, по нашему мнению, нельзя было добиться победы.
Через день было получено сообщение Генштаба о том, что наши предложения приняты. К нам направлялась дополнительная авиация и, кроме того, группа летчиков в составе двадцати одного Героя Советского Союза во главе с прославленным Я. В. Смушкевичем, которого я хорошо знал по Белорусскому военному округу. Одновременно мы получили улучшенную материальную часть авиации- модернизированные И-16 и "Чайку".
Летчики - Герои Советского Союза провели у нас большую учебно-воспитательную работу и передали свой боевой опыт молодым летчикам, прибывшим на пополнение. Результаты сказались в ближайшее же время.
22 июня 95 наших истребителей завязали над территорией МНР ожесточенный воздушный бой со 120 японскими самолетами. В этом воздушном сражении участвовали многие Герои Советского Союза, давшие предметный урок японским летчикам. 24 июня японская авиация вновь повторила свой массированный удар и вновь была крепко побита. Потерпев поражение, японское командование весьма неорганизованно выводило машины из боя.
26 июня до 60 самолетов появилось у озера Буир-Нур, в районе "Монголрыбы". Завязался жаркий, ожесточенный бой с нашими истребителями. По всем признакам в нем принимали участие уже более опытные японские летчики, и все же они не смогли одержать победу. Как потом было установлено, японское командование бросило сюда лучшие силы своей авиации из всех частей, действовавших в Китае.
Всего в воздушных боях с 22 по 26 июня включительно противник потерял 64 самолета.
До 1 июля воздушные бои, хотя и с меньшей напряженностью, продолжались почти каждый день. В этих боях наши летчики совершенствовали мастерство и закаляли свою волю к победе.