Воспоминания и размышления. Том 1-2
Шрифт:
Ночью 16 февраля разыгралась снежная пурга. Видимость сократилась до 10–20 метров, У немцев вновь мелькнула надежда проскочить в Лисянку на соединение с группой Хубе. Их попытка прорыва была отбита 27-й армией С. Г. Трофименко и 4-й гвардейской армией 2-го Украинского фронта.
Особенно героически дрались курсанты учебного батальона 41-й гвардейской стрелковой дивизии генерал-майора К. Н. Цветкова. Все утро 17 февраля шло ожесточенное сражение по уничтожению прорвавшихся колонн немецких войск, которые в основном были уничтожены и пленены. Лишь нескольким танкам и бронетранспортерам с генералами, офицерами и эсэсовцами удалось вырваться из окружения и проскочить из
Как мы и предполагали, 17 февраля с окруженной группировкой все было покончено. По данным 2-го Украинского фронта, в плен было взято 18 тысяч человек и боевая техника этой группировки.
Столица нашей Родины 18 февраля салютовала войскам 2-го Украинского фронта. А о войсках 1-го Украинского фронта не было сказано ни одного слова.
Как бывший заместитель Верховного Главнокомандующего, которому одинаково были близки и дороги войска 1-го и 2-го Украинских фронтов, должен сказать, что И. В. Сталин был глубоко не прав, не отметив в своем приказе войска 1-го Украинского фронта, которые, как и воины 2-го Украинского фронта, не щадя жизни, героически бились с вражескими войсками там, куда направляло их командование фронта и Ставка. Независимо от того, кто и что докладывал И. В. Сталину, он должен был быть объективным в оценке действий обоих фронтов. Почему И. В. Сталин допустил такую несправедливость, мне и по сей день неясно. Эта замечательная операция была организована и проведена войсками двух фронтов. Я думаю, что это была непростительная ошибка Верховного.
Как известно, успех окружения и уничтожения вражеской группировки зависит от действий как внутреннего, так и внешнего фронтов. Оба фронта, возглавляемые Н. Ф. Ватутиным и И. С. Коневым, сражались одинаково превосходно.
В результате успешных действий войск Украинских фронтов к концу февраля 1944 года создалась благоприятная обстановка для полного изгнания вражеских войск с территории Правобережной Украины, 1-й Украинский фронт, своим правым крылом захватив район Луцк–Шумское–Шепетовка, вышел во фланг проскуровско-винницкой группировки противника. 2-й Украинский фронт занял исходный район для удара через Умань на могилев-подольском направлении. 3-й Украинский фронт вышел на линию Кривой Рог–Широкое–Кочкаровка в готовности нанести удар на Тирасполь-одесском направлении.
С 18 по 20 февраля я был в Ставке, где докладывал Верховному Главнокомандующему свои соображения о плане дальнейших операций. Верховный приказал вновь выехать для координации действий 1-го и 2-го Украинских фронтов и, не теряя времени, начать их наступление.
21 февраля я прибыл в штаб 1-го Украинского фронта и в первую очередь ориентировал Н. Ф. Ватутина и членов Военного совета фронта в отношении новых указаний, полученных в Ставке.
После уточнения обстановки и задач, утвержденных Ставкой, фронты начали ускоренную подготовку новых наступательных операций и их материально-технического обеспечения. В связи с полной весенней распутицей на Украине это было связано с величайшими трудностями. Особенно тяжко было сосредоточивать снаряды, мины, бомбы, горючее и продовольствие непосредственно в войсковые части.
Немецкое командование считало, что советские войска не смогут в таких условиях наступать и оно будет иметь достаточно времени, чтобы перегруппировать силы и укрепить оборону. На этом необоснованном расчете мы и решили поймать врага, нанеся ему ряд сокрушительных ударов, которых он не ожидал.
Короче говоря, мы вновь решили использовать оперативную внезапность, которая теперь была прочно освоена советским оперативно-стратегическим искусством.
В
С выходом в предгорья Карпат предполагалось рассечь стратегический фронт противника, лишив его возможности маневра по кратчайшим путям. При благоприятном исходе этой операции вся южная группа немецких войск вынуждена была бы пользоваться коммуникациями только через Фокшанские ворота, Румынию и Венгрию, а это были очень далекие пути для маневра.
2-й Украинский фронт должен был наступать в общем направлении на Бельцы–Яссы. Частью сил предполагалось наступать на Хотин, взаимодействуя с левым крылом 1-го Украинского фронта, 3-й Украинский фронт готовил удар на Одессу–Тирасполь, с тем чтобы освободить приморские районы, выйти на Днестр и захватить там плацдарм.
Днем 28 февраля, находясь в штабе фронта, я зашел к Н. Ф. Ватутину, чтобы еще раз обсудить с ним вопросы предстоящей операции. После двухчасовой совместной работы он мне сказал:
– Я хотел бы проскочить в 60-ю и 13-ю армии, чтобы проверить, как там решаются вопросы взаимодействия с авиацией и будет ли подготовлено материально-техническое обеспечение к началу операции.
Я советовал ему послать своих заместителей, а самому заняться рассмотрением решений всех командармов, еще раз проверить взаимодействие с авиацией и устройство фронтового тыла. Николай Федорович настаивал на своей поездке, ссылаясь на то, что давно не был в 60-й и 13-й армиях. Его поддерживал член Военного совета. Наконец я согласился, имея в виду лично заняться со штабом фронта, управлением тыла и командующими родами войск.
К сожалению, случилось несчастье. 29 февраля мне позвонили с полевого аэродрома и доложили, что туда привезли тяжелораненого командующего фронтом Н. Ф. Ватутина. Как явствует из документов, ранение Николая Федоровича Ватутина произошло при следующих обстоятельствах.
Генерал армии Н. Ф. Ватутин и член Военного совета фронта генерал-майор К. В. Крайнюков 29 февраля в 16 часов 30 минут в сопровождении охраны в количестве восьми человек выехали из штаба 13-й армии (район города Ровно) в 60-ю армию (район города Славута) по маршруту Ровно–Гоща–Славута.
В 19 часов 40 минут Николай Федорович и сопровождавшие его лица, подъехав к северной окраине села Милятын, увидели толпу людей примерно в 250–300 человек и одновременно услышали одиночные выстрелы, раздавшиеся из этой толпы.
По указанию Н. Ф. Ватутина машины остановились, чтобы выяснить, что случилось. Внезапно по машинам был открыт ружейный огонь из окон домов. Это были бандеровцы.
Н. Ф. Ватутин и охранявшие его лица выскочили из машин и стали прикрывать их отход. Во время перестрелки Николай Федорович был ранен в бедро.
Быстро повернув одну из машин, три бойца подхватили Н. Ф. Ватутина, положили его в машину и, захватив с собой документы, направились в сторону Ровно. С ними же уехал К. В. Крайнюков.
Николай Федорович был ранен выше колена. Так как перевязку ему смогли сделать только в селе Гоща, он потерял много крови.
Н. Ф. Ватутин был доставлен в Ровно и помещен в военный госпиталь, откуда был переправлен в Киев.
Сделав необходимые указания начальнику санслужбы фронта, я взял на себя командование фронтом и тут же доложил И. В. Сталину о ранении и эвакуации Н. Ф. Ватутина. Верховный Главнокомандующий утвердил мое решение встать во главе войск фронта на время проведения предстоящей важной и сложной операции.