Воспоминания и размышления. Том 1-2
Шрифт:
В момент этой информации, как потом писали за рубежом, У. Черчилль впился глазами в лицо И. В. Сталина, наблюдая за его реакцией. Но тот ничем не выдал своих чувств, сделав вид, будто ничего не нашел в словах Г. Трумэна. У. Черчилль, как и многие другие английские и американские авторы, потом утверждал, что, вероятно, И. В. Сталин не понял значения сделанного ему сообщения.
На самом деле, вернувшись с заседания, И. В. Сталин в моем присутствии рассказал В. М. Молотову о состоявшемся разговоре с Г. Трумэном. В. М. Молотов
– Цену себе набивают. И. В. Сталин рассмеялся:
– Пусть набивают. Надо будет переговорить с Курчатовым об ускорении нашей работы.
Я понял, что речь шла о работе над атомной бомбой.
Тогда уже было ясно, что правительство США намерено использовать атомное оружие для достижения своих империалистических целей с позиции силы. 6 и 9 августа 1945 года это подтвердилось на практике. Американцы без всякой к тому военной необходимости сбросили две атомные бомбы на мирные густонаселенные японские города Хиросиму и Нагасаки.
То, о чем я рассказал выше, в основном известно. Однако Потсдамская конференция явилась таким важным этапом в истории Второй мировой войны, что обойти ее я, естественно, не мог. Теперь я хотел бы остановиться на своих личных впечатлениях, как очевидец этого важного совещания.
Как и главнокомандующие американскими и английскими войсками, я не являлся официальным членом делегации, однако мне приходилось присутствовать при рассмотрении вопросов, обсуждавшихся на Потсдамской конференции.
Должен сказать, что И. В. Сталин был крайне щепетилен в отношении малейших попыток делегаций США и Англии решать вопросы в ущерб Польше, Чехословакии, Венгрии и германскому народу. Особенно острые разногласия у него бывали с У. Черчиллем как в ходе заседаний, так и в частных беседах. Следует подчеркнуть, что У. Черчилль с большим уважением относился к И. В. Сталину и, как мне показалось, опасался вступать с ним в острые дискуссии. И. В. Сталин в спорах с У. Черчиллем был всегда предельно конкретен и логичен.
Незадолго до своего отъезда из Потсдама У. Черчилль устроил прием у себя на вилле. От Советского Союза были приглашены И. В. Сталин, В. М. Молотов, А. И. Антонов и я. От США – президент Г. Трумэн, государственный секретарь по иностранным делам Джемс Бирнс, начальник генерального штаба генерал армии Маршалл. От англичан были фельдмаршал Александер, начальник генерального штаба фельдмаршал Ален Брук и другие.
У. Черчилля до Потсдамской конференции я встречал всего лишь один раз в Москве, да и то мимолетно, разговаривать мне с ним не приходилось. На приеме он уделил мне много внимания, расспрашивал об отдельных сражениях. Надо сказать, что он довольно хорошо разбирался в военно-стратегических вопросах.
Его интересовала моя оценка главного командования английских войск и мнение об операциях, проведенных экспедиционными войсками союзников в Западной
– Однако я должен вас огорчить, мистер Черчилль, – сказал я тут же.
– А именно? – насторожился Черчилль.
– Я считаю, что после высадки союзных войск в Нормандии был допущен ряд серьезных промахов. И если бы не ошибка в оценке обстановки со стороны главного германского командования, продвижение союзных войск после их высадки могло значительно задержаться.
Черчилль ничего мне на это не возразил. Видимо, не в его интересах было углубляться в эту тему.
Во время приема первое слово взял президент США Г. Трумэн.
Отметив выдающийся вклад Советского Союза в разгром фашистской Германии, Г. Трумэн предложил первый тост за Верховного Главнокомандующего Вооруженными Силами Советского Союза И. В. Сталина.
В свою очередь И. В. Сталин предложил тост за У. Черчилля, который в тяжелые для Англии военные годы взял на свои плечи руководство борьбой с гитлеровской Германией и успешно справился со своими большими задачами.
Совершенно неожиданно У. Черчилль предложил тост за меня. Мне ничего не оставалось, как предложить свой ответный тост. Благодаря У. Черчилля за проявленную ко мне любезность, я машинально назвал его «товарищем». Тут же заметил недоуменные взгляды И. В. Сталина и В. М. Молотова, у меня получилась пауза, которая, как мне показалось, длилась больше, чем следует. Импровизируя, я предложил тост за «товарищей по оружию», наших союзников в этой войне – солдат, офицеров и генералов армий антифашистской коалиции, которые так блестяще закончили разгром фашистской Германии. Тут уж я не ошибся.
На другой день, когда я был у И. В. Сталина, он и все присутствовавшие смеялись над тем, как быстро я приобрел «товарища» в лице У. Черчилля.
С 28 июля главой английской делегации на Потсдамской конференции стал лидер лейбористской партии К. Эттли, сменивший У. Черчилля на посту премьер-министра Англии. Вместе с К. Эттли прибыл и министр иностранных дел Э. Бевин. В отличие от У. Черчилля К. Эттли держался более сдержанно, но проводил ту же политическую линию, что и У. Черчилль, не внеся никаких коррективов в политику прежнего консервативного правительства.
Во время конференции И. В. Сталин рассмотрел и решил ряд доложенных мною важнейших вопросов по Германии. Им было утверждено решение Государственного Комитета Обороны о сформировании железнодорожных вертушек для вывоза демонтируемого оборудования с военных объектов Германии в частичное погашение репарационных платежей Советскому Союзу и Польской Народной Республике, а также об организации на западной границе Советского Союза перевалочных баз и перевозке грузов из Германии морским и речным флотом.