Воспоминания о моем отце П.А. Столыпине

фон Бок Мария

Старшие девочки очень тяжело переносили наше горе, и из всех нас только шестилетний Адя, не отдававший себе отчет в происшедшем, был в состоянии детски беззаботно пользоваться деревенской свободой и своим весельем и играми вносил некоторое оживление в

нашу жизнь в те ужасные пять недель, что я провела с детьми в Довторах.

Мой муж оставался все это время в Колноберже с мама. Было бы выше сил человеческих ей одной, с больной Олёчком, вынести кошмар этих недель.

Через несколько дней после кончины папа в Колноберже приехала комиссия для просмотра всех оставшихся дел. Все письма государя, все бумаги, имеющие государственное значение, были увезены. В Петербурге, тоже в первый день по кончине, были опечатаны письменные столы папа, так что ни одного важного или просто интересного документа в семье не осталось.

Но при разборе документов в Колноберже присутствовал мой муж и ознакомился с частью из них. Наиболее интересной являлась незаконченная, написанная в последние дни жизни папа, работа о будущем политическом устройстве России.

Мой отец писал в ней, что он принял Россию в анархическо-хаотическом состоянии и поэтому единственно возможным было вначале «захватить ее в кулак». И, проведя земельную реформу, долженствующую уничтожить опаснейшую для России партию социал-революционеров, начать «постепенно разжимать кулак».

Уже через год после кончины моего отца ему были воздвигнуты памятники в Киеве,

Гродне и Самаре. В течение первых месяцев после кончины были собраны по подписке громадные суммы на эти памятники. В Киеве соорудили грандиозный, прекрасный по идее и исполнению бронзовый памятник, поставленный перед городской Думой. Исполнителем этой столь же художественной, сколь поразительной по сходству статуи был скульптор Скименес, итальянец, видевший папа раз в жизни.

Он этот единственный раз был в театре во время рокового представления первого сентября. Скименес видал его лицо, когда он последний раз в жизни, выпрямившись во весь рост, истекая кровью от смертельной раны, собрал все свои физические и духовные силы, чтобы слабеющей рукой благословить царя, за которого отдал жизнь свою.

И это лицо произвело на скульптора такое впечатление, что он на память – так за этот один момент запечатлелись в его сознании черты папа – изобразил его лучше, чем это были в состоянии сделать другие скульпторы, знавшие моего отца раньше. На этом памятнике высечены были слова, которые еще так недавно слыхала я из уст папа: «Не запугаете» и «Вам нужны великие потрясения, нам нужна Великая Россия» и «Твердо верю, что затеплившийся на западе России свет русской национальной идеи не погаснет и скоро озарит всю Россию». На передней стороне памятника стояли красноречивые в своей лаконичности слова: «П. А. Столыпину – Русские люди».