Воспоминания о революционном Новониколаевске (1904-1920 гг.)
Шрифт:
Журинов представил и познакомил нас с одним товарищем, назвавшимся Павловым. По соображениям конспирации, мы не расспрашивали, где он живет и работает. В моем представлении Павлов был одним из руководителей большевистского подполья в Новониколаевске.
Павлов собирал нашу «пятерку», на старом кладбище (ныне стадион «Спартак») или в каком-либо другом укромном месте города, информировал о положении на территории, занятой белыми, о событиях за пределами фронта, в центральных районах России, где жила и боролась с белыми и шла на освобождение Сибири Красная Армия. На этих встречах мы получали инструктаж, что делать, предупреждались
Павлов вручал нам тексты листовок. В обязанность нашей «пятерки» входило набрать и отпечатать их. Обычно оригинал листовки мы дробили на несколько частей и по частям набирали, тщательно маскируясь. Затем, улучив удобный момент, верстали и ночью печатали на тискальном станке.
Появление в Новониколаевске большевистских листовок встревожило белых. Усилилась слежка за типографией. В ней все чаще стали появляться офицеры контрразведки, вокруг завертелись шпики. Это заставило нас насторожиться. К тому же колчаковцы организовали в типографии выпуск своей газеты «Военные ведомости». Весь состав ее редакции, от корректора до редактора, был укомплектован из колчаковского офицерства. Типография наводнилась военными.
Возникли серьезные затруднения с печатью нелегальной литературы. Продолжение работы в этих условиях грозило провалом. Встал вопрос: что делать?
По предложению Павлова решили организовать свою подпольную типографию. Поручили это дело нашей «пятерке». В несколько приемов мы вынесли из типографии шрифт, материалы. Большие трудности составила выноска в разобранном виде тискального станка. Но и его по частям, по винтику вынесли, а более крупные части станка под видом лома выбросили из типографии.
Все это «оборудование» постепенно перетаскали на квартиру к Журинову. Журинов жил с сестрой в домике, расположенном на тихой и незаметной в то время улице (теперь ул. Журинская). Его квартира и была определена под типографию. Но вскоре стали замечать, что колчаковской контрразведкой установлена слежка за квартирой. Пришлось перенести типографию к одному из членов нашей группы, печатнику, жившему на улице Кольцова. На этой улице типография действовала до апреля 1919 года.
Выполняя поручения подпольного комитета, мы выпускали воззвания, призывавшие рабочих и крестьян к свержению колчаковской власти, обращения к молодежи с призывом не идти в белую армию, листовки с информацией о международном и внутреннем положении Советской республики. В подпольной типографии было отпечатано несколько тысяч экземпляров различных листовок и воззваний.
В марте-апреле 1919 года в Новониколаевске начались массовые аресты. Пребывание подпольной типографии в городе становилось небезопасным. По предложению комитета, типографию решено было перебросить в село Малые Чемы к крестьянину-бедняку т. Рябчикову, бойцу партизанского отряда Быкова. Там все наше хозяйство хранилось замаскированным в стоге сена.
В село М. Чемы мы выезжали под видом проведения отдыха и продолжали печатать листовки и воззвания. Впоследствии в М. Чемы в отряд Быкова для работы в типографии направились по очереди на месяц Г. Постников, А. Лаврентьев и В. Шамонтьев.
Работа с выпуском листовок снова наладилась. Расширились связи с солдатами частей Новониколаевского гарнизона. Большевики-подпольщики усиленно готовили вооруженное восстание. Через бывших красногвардейцев, оказавшихся в польском кавалерийском
В июле солдаты-подпольщики собрались в лесу, около лесозавода. Присутствовали на этой сходке и печатники Шамонтьев, Лаврентьев, Леонтьев, которые по поручению подпольного комитета держали связь с большевистской ячейкой дивизиона. Был разработан план дальнейших действии, но осуществить его не удалось. Всех участников совещания арестовали и позднее расстреляли, в том числе погибли наши товарищи Шамонтьев, Лаврентьев и Леонтьев.
Из участников подпольной типографии остались только мы с Журиновым. Но работать нам пришлось после этого недолго: типографию обнаружили. Позднее выяснилось, что предателем оказался П. Варлаков, хозяин явочной квартиры на Нерчинской улице, где происходили встречи с солдатами польского кавалерийского дивизиона. Варлаковым были выданы контрразведке командир партизан Быков и хранившаяся в М. Чемах подпольная типография.
После допроса и следствия в контрразведке нас, в числе одиннадцати человек, погрузили в вагон и отправили в Томск, в штаб чешской дивизии. Там, в штабе, после повторного допроса всех передали в русскую комендатуру. Комендант, не вдаваясь в подробности, направил нас прямо в тюрьму.
Вот тут-то и произошел «казус». Чехи подсунули в нашу группу своих помощников по доносу и предательству П. Варлакова и В. Сазонову (по кличке тетя Варя).
Вместо обещанной им свободы они очутились в тюрьме, в одной камере с теми, кого предали. Там, в тюрьме, состоялся суд над провокатором Варлаковым. Он признался, что не вынес пыток в контрразведке и, польстившись на посулы получить свободу, выдал подпольщиков. Приговор за предательство был суровым.
В декабре 1919 года Красная Армия заняла Томск и освободила нас из тюрьмы.
С. А. Шварц
За власть Советов
С. А. ШВАРЦ — член КПСС с 1912 года, рабочий, член Новониколаевского городского Совдепа в 1917–1918 гг. В годы гражданской войны сидел в колчаковских тюрьмах, участвовал в работе большевистского подполья, партизанском отряде. Позднее находился на руководящей партийной и советской работе в Новониколаевской губернии (Новосибирской области). Умер в 1938 году.
Свою революционную деятельность я начал в 1911 году в нелегальной организации РСДРП города Новониколаевска. К этой работе меня привлек отец. Он принимал активное участие в партийной жизни. В ноябре 1912 года меня приняли в партию. Крупных заданий я не получал до 1914 года, выполнял отдельные поручения, которые мне передавали Василий Романович Романов и Селиверст Иванович Якушев. С Романовым я познакомился, работая грузчиком на складах общества потребителей «Экономия». С ним я встречался почти ежедневно, получал поддержку и помощь в проведении бесед на политические темы с грузчиками и мельничными рабочими.