Воспоминания о счастье
Шрифт:
Интересно, знала ли она, насколько шатким стало их финансовое положение? Насколько нестабилен был сейчас их бюджет, который всегда раньше позволял ей носить дизайнерскую одежду и жить в доме, расположенном в самом дорогом районе Лондона, не говоря уже о плате за обучение в престижном колледже и покупку фортепиано, стоящего в соседней комнате?
Пожалуй, нет. Эдвард Грантон производил впечатление старомодного отца — снисходительного и заботливого, — а его дочь казалась слегка легкомысленной. Единственное, что ее сейчас интересовало, как отметил с удовлетворением
Софи не играла с ним и не посылала никаких побуждающих к действию сигналов, она была так естественна в своих реакциях…
Ее глаза с жадностью искали его взгляда, губы были слегка приоткрыты…
Он не мог не ответить ей взаимностью.
— Название «Голландский парк» проистекает из другого — «Голландский дом», который раньше располагался в парке, — говорила юная Софи. — К сожалению, дом был подорван во время войны, так что от него остались лишь некоторые фрагменты, например оранжерея. Но парк прекрасен, и я всегда гуляю там после занятий в колледже, если погода позволяет, как, например, сегодня.
— И приходишь домой в лепестках миндаля, — улыбнулся Никос.
— Миндальные деревья просто изумительны в это время года, правда? — ответила она.
Никос почувствовал, что его сердце замерло, как в то мгновение, когда она приостановилась на пороге гостиной. Ее улыбка была умопомрачительной, завораживающей…
Завораживающая…
Он мысленно повторял это слово. Откуда оно взялось? Никос этого не знал, но чувствовал, что эпитет идеально ей подходит.
Что она со мной делает?
Вопрос промелькнул в голове, оставшись без ответа.
А Софи продолжала кокетничать с ним весь вечер, сияюще улыбаясь ему, глядя на него широко раскрытыми глазами и не делая из своего флирта секрета. И это не отвратило Никоса, не заставило его цинично ухмыльнуться. Вместо этого он просто… отвечал ей взаимностью.
Я никогда раньше не встречал подобной девушки.
Он обдумывал данное открытие на протяжении ужина, общаясь в основном с Софи. Когда они отправились в гостиную пить кофе, Никос попросил ее сыграть что-нибудь на рояле. К музыке он был равнодушен, но ему хотелось видеть Софи, сидящую за инструментом, когда ее профиль оттенен прядью светлых волос, а руки плавно двигаются, позволяя пальцам перебирать клавиши.
Теперь он знал: что бы ни произошло, ему необходимо увидеть ее снова.
Когда вечер подошел к концу, Никос, собираясь уходить и все еще ощущая на себе пристальный взгляд Софи, улыбнулся ей.
— Ты позволишь мне пригласить тебя на концерт, пока я нахожусь в Лондоне? — пробормотал он, а затем обратился к Эдварду Грантону: — С позволения твоего отца, разумеется.
На мгновение Никосу показалось, что отец Софи колеблется. Но стоило ему взглянуть на дочь, как он дал свое согласие. Никос заметил, что глаза Софи сияли, словно звезды.
— Это было бы замечательно! — искренне воскликнула она.
Дрожь волнения тут же пронзила ее. Никос хотел встретиться снова!
Пока отец провожал гостя, Софи взволнованно ходила по комнате, обхватив себя руками, не в силах поверить в то, что сейчас произошло. Несколько мгновений спустя вернулся ее отец.
— О, папочка, разве он незамечательный!
На лице отца отразилось какое-то странное выражение.
— Он очень приятный молодой человек, — сказал Эдвард Грантон.
— Это ведь не комплимент, а предупреждение, да?
Он вынужденно кивнул и глубоко вздохнул:
— Никос Казандрос относится к тому типу молодых людей, которые ведут определенный образ жизни и ожидают, не без основания, что все женщины падут к их ногам! — Он прямо взглянул на дочь. — Будь осторожна, Софи. Я не вынесу, если тебе будет плохо или больно. Особенно сейчас, когда… — Эдвард Грантон замолчал, будто умалчивая о чем-то, а затем резко сменил тему: — Сегодня был трудный день. А на завтрашнее утро у меня назначены несколько встреч, так что, возможно, мы даже не увидимся до того, как ты отправишься в колледж.
Отец подошел к Софи и поцеловал ее в обе щеки.
— Я хочу только одного: чтобы у тебя было все самое лучшее. Наслаждайся предстоящим вечером в компании Никоса Казандроса, если ты так этого хочешь. Но не ожидай слишком многого от вашей встречи. И не забывай о том, что я, возможно, буду вынужден вести с ним дела.
В голосе Эдварда послышалась напряженность, и Софи отстранилась, чтобы взглянуть ему в глаза.
— И это… это важные дела? — нерешительно спросила она.
— Просто не выдавай ему все секреты нашей фирмы! — произнес он с напускной беззаботностью.
Софи хитро улыбнулась:
— Я ни одного не знаю!
Было заметно, что Эдвард Грантон хочет что-то сказать, но никак не решается, однако через некоторое время он просто кивнул и произнес:
— Вот и хорошо.
Отец в последний раз поцеловал ее перед сном, и Софи почувствовала, как сжались его руки на ее плечах, словно он переживал сильнейшие эмоции, о которых не смел говорить.
— О, папочка, я буду осторожна, очень осторожна! Но, о боже, онтакой чудесный!
И она бросилась бежать вверх по ступенькам, почти не касаясь пола, в то время как ее мысли были поглощены замечательным, славным, сногсшибательным красавцем Никосом Казандросом!
Весь следующий день прошел в муках. Она так хотела позвонить домой, чтобы узнать, сообщил ли уже Никос дату концерта, но она заставила себя дождаться возвращения домой.
Но там ее не ждало ни одного сообщения.
Сердце Софи упало. Неужели он спросил о концерте только из вежливости? Она поплелась в свою комнату и упала на кровать, чувствуя, как сжимается сердце в груди. Неужели она оказалось настолько глупой, что действительно вообразила, что такой мужчина пригласит ее на свидание?