Воспоминания советского дипломата (1925-1945 годы)
Шрифт:
— С Кольером чуть не случился удар, когда я передал ему нашу декларацию. Он почти лишился дара слова, а потом побежал как сумасшедший к министру. Сейчас здесь Ренсимен, Колвил, Видсон и другие сановники… Совещаются… Не знают, что делать.
Прошло минут десять — никто не появлялся. Никто не приглашал нас с Озерским в кабинет министра для подписания торгового соглашения. Прошло еще десять минут — никто по-прежнему не появлялся.
Это было потрясение канонов, установленных в Форин оффис.
Тогда я вызвал одного из служителей и попросил его навести справки у секретаря Саймона, состоится ли сегодня подписание. Если не состоится, то мы немедленно
Спустя несколько минут служитель вернулся и с хитрой миной шепнул мне на ухо:
— О, там сейчас настоящий сумасшедший дом!
Спустя некоторое время прибежал секретарь Саймона и стал вас успокаивать: совещание сейчас кончится и торговое соглашение будет подписано.
Прошло еще несколько минут. Было уже 12 часов 40 минут. Опоздание на 40 минут! Такого прецедента в анналах министерства иностранных дел не бывало. Мы ждали.
Вдруг отворилась дверь приемной, и в нее вошла длинная вереница темных фигур во главе с Кольером. Их было человек пять, и среди них я узнал некоторых чиновников министерства иностранных дел и министерства торговли. Ставши в позу, Кольер, заикаясь более обыкновенного, начал речь:
— Вы поставили господина министра, ваше превосходительство, в чрезвычайно затруднительное положение… Он получил вашу декларацию только за полчаса до срока подписания… У него было очень мало времени оценить создавшуюся ситуацию… Он не мог даже посоветоваться с премьер-министром… В результате совещания с министром торговли государственный секретарь предлагает выйти из затруднительного положения путем компромисса…
Кольер поправил воротник, точно он свыше меры сдавливал его шею, и вопросительно посмотрел на меня. Я спросил;
— А что это за компромисс?
Кольер еще раз поправил воротник и, страшно растягивая слова, заключил:
— Г-государственный с-с-секретарь… п-п-п-предлагает… из-из-изъять обе д-д-д-декларации.
И Кольер с опасением поглядел на меня.
Подумав несколько мгновений, я спокойно ответил:
— Эту неприятную историю накануне самого подписания соглашения начал не я, ее начал государственный секретарь. Мне пришлось только отвечать… Но, если государственный секретарь сейчас предлагает изъять из соглашения обе декларации, — что ж? В интересах улучшения англо-советских отношений я, пожалуй, готов пойти ему навстречу.
Кольер поблагодарил меня и крепко пожал руку.
Затем все мы цепочкой вошли в кабинет Саймона. Здесь были уже Ренсимен, Колвил и Вилсон. На столе лежали приготовленные для подписания тексты торгового соглашения.
Я холодно поздоровался с хозяином. О происшедшем инциденте не было сказано ни слова. Вслед за тем состоялась сама процедура подписания и приложения печатей. С английской стороны соглашение подписали Саймон и Ренсимен, с советской — я и Озерский. Все это заняло несколько минут. Я взял наш экземпляр торгового соглашения и, так же холодно простившись с Саймоном и Ренсименом, уехал вместе с Озерским домой.
Дело было сделано.
СССР одержал серьезную победу. «Правда» писала по этому поводу:
«Состоявшееся 16 февраля в Лондоне подписание торгового соглашения между СССР и Великобританией является несомненно, положительным фактом и крупным достижением в политике обоих государств. Это соглашение, которое явится необходимой базой для развития нормальных экономических отношений между Англией и СССР, в то же время сможет стать отправной точкой для улучшения отношений между пролетарским государством и одной из крупнейших капиталистических стран мира
72
«Правда», 17.111 1934.
Отклики и комментарии в Англии были, конечно, гораздо более разношерстны. Однако почти во всех суждениях чувствовался вздох облегчения. Интересно было сделать некоторые сравнения.
Вот, например, солидно консервативная «Таймс».
16 марта 1921 г. Л.Б.Красиным с советской стороны и министром торговли Робертом Хорном с британской стороны было подписано первое англо-советское торговое соглашение. По этому поводу «Таймс» 17 марта 1921 г. писала:
«Было бы интересно и поучительно услышать, как могут наши министры оправдать заключение соглашения с этим правительством бандитов и предоставление им возможности продавать в нашей стране плоды грабежа… Сейчас никто уже не сомневается, что из страны, находящейся под властью «диктатуры пролетариата», нельзя получить ничего, кроме украденного золота и коммунистических принципов».
Теперь, 20 февраля 1934 г., та же «Таймс» по поводу нового англо-советского торгового соглашения заявляла:
«Нельзя великую страну вроде России держать в состоянии изоляции. Бойкот мог бы быть эффективен лишь в том случае, если бы он носил всеобщий характер, но это немыслимо. И даже если бы всеобщий бойкот был осуществлен, он не принес бы никакой пользы».
Отсюда «Таймс» делала вывод:
«При наличии доброй воли с обеих сторон торговые отношения между обеими странами могут развиваться к взаимной выгоде, и это явилось бы существенным вкладом в дело общего оживления торговли и экономического восстановления».
Вот другая большая консервативная газета «Дейли телеграф».
17 марта 1921 г. по поводу первого англо-советского торгового соглашения она высказывалась следующим образом:
«Правительство скоро будет сильно сожалеть о заключении соглашения, подписанного вчера нашим министром торговли и г-ном Красиным от имени Советского правительства… Так называемое торговое соглашение, которое принесет мало или не принесет совсем никакой пользы, является для них (т.е. для Советского правительства. — И.М.) актом признания. Тем самым они сильно укрепляют свои позиции. Нельзя забывать также, что сделанный нами шаг должен вызвать негодование среди всех тех русских, которые ненавидят большевистскую власть и которые, бесспорно, составляют огромное большинство».
Теперь, 20 февраля 1934 г., та же «Дейли телеграф» оценивала подписание нового торгового соглашения несколько иначе:
«Как бы ни была глубока неприязнь обеих сторон к экономической и политической системе друг друга, нет оснований, почему бы Великобритания и Россия не могли свободно торговать друг с другом. Их продукты взаимно дополняют друг друга и делают крайне желательным обмен ими… В области финансирования своего увеличивающегося экспорта Россия будет пользоваться теми же кредитными преимуществами, что и другие иностранные державы. Лучшим оправданием этого является тот факт, что до сих пор мы не понесли никаких потерь на кредитах Советскому правительству, в сумме достигающих 12 млн. ф. ст.».