Воспоминания свидетеля Иеговы
Шрифт:
Я совершенно не представлял, куда мне теперь идти. За всю мою жизнь это был самый большой прыжок в пустоту. У меня не было друзей в других религиозных группах, и я толком не знал, где вообще искать истинно верующих и с чего начать свои поиски.
Я рассчитывал только на Библию (но сколько было тех, кто заверял, что их учение основано на Библии!), продолжал верить в Бога (но сколько еще было тех, кто также верил в Бога!) и в то же время испытывал трудности от того, что не с кем было поделиться своими переживаниями.
И вот именно в тот момент,
Глава двенадцатая Встреча с пресвитерами
На той же неделе, в четверг вечером, мне позвонил Феликс. Он заявил, что получил мое письмо и хочет поговорить со мной. Я не видел в этом ничего странного. С одной стороны, я был убежден, что пресвитеры не сумеют отвратить меня от истины, которая открылась мне в Слове Божьем. С другой стороны, я хотел засвидетельствовать им о том, что стало мне известно.
В то воскресное утро ко мне случайно пришел Хуан-Антонио. Следовательно, ему предстояло стать свидетелем нашей дискуссии. Об этом утре у меня сохранились смешанные воспоминания грусти и радости. Грусть вызывали люди, более приверженные к собственной традиции, нежели к Слову Божьему, а радость - возможность первый раз открыто засвидетельствовать о Всевышнем Мессии.
Феликс пришел вместе с другим пресвитером объединения Энтревиас - Теофилем. В то время как первый изображал, насколько мог, известное спокойствие, другой непрестанно выказывал гнев в своих жестах и манерах.
– Сезар, мы получили твое письмо и готовы все забыть, если ты возвратишься к нам, - любезно сказал Феликс.
Признаюсь, это предложение меня изумило. До чего готова дойти "Сторожевая башня" ради сохранения своих членов! От террора она могла перейти к великодушию, если это позволяло ей извлечь какую-нибудь выгоду.
– Я не собираюсь возвращаться, - сказал я, - Мне открылась истина, и я чувствую себя свободным и счастливым.
– Хорошо, - продолжал Феликс.
– Мы прочитали твое письмо, и оно внушило нам определенное беспокойство. Если ты будешь говорить что-нибудь против "Сторожевой башни" или попытаешься присоединиться к какой-либо другой религиозной организации, мы объявим тебя отлученным как антихриста.
– Феликс, я не связан ни с какой религиозной организацией, - ответил я.
– А о "Сторожевой башне" не буду говорить ничего, кроме правды - чистой, простой и объективной. Если, после того как я попросил у вас свидетельство о выходе из организации, вы заявляете, что отлучите меня, если говорите, что вы меня изгнали, тогда как я ухожу по собственной воле, - то это не что иное, как ложь.
Слушая меня, Феликс скорчил легкую гримасу. Все было ясно: я видел вещи такими, какими они были, и не собирался возвращаться в лоно "Сторожевой башни" никакой угрозы ради. Такое настроение ставило их перед необходимостью наказать меня. В обычной ситуации они бы ограничились угрозой отлучения,
И вот теперь, в присутствии Хуана-Антонио, они попытались сделать со мной то же, что когда-то Рауль, Хосе, Джени и я с евангелическим пастором - раздавить. Вопрос был не в поиске истины, но лишь в том, чтобы растерзать меня, заставить ясно понять, что они не потерпят никаких "провокаций". Казалось, победа им обеспечена: мне едва исполнилось девятнадцать лет, а они - опытные пресвитеры, причем их двое.
Перед тем как начать "сражение", Феликс улыбнулся:
– Одного мы никак не можем уразуметь. Вплоть до последнего месяца ты был проповедником и собирался им быть и впредь. Что же заставило тебя переменить взгляды?
– "Сторожевая башня" издала искаженный перевод Библии, чтобы обосновать свои ложные учения, - уверенно ответил я.
Услышав это, Теофиль заерзал на стуле, а Феликс сделал отрицательный жест и произнес:
– Я не знаю греческого, но уверен, что версия "Нового мира" гораздо лучше любого другого испанского перевода. Она, я бы сказал, более понятна. Например, в других переводах встречается слово "центурион". Никто не знает, кто такой центурион. В нашей же версии это слово переводится как офицер итальянской армии. Это гораздо проще.
– Версия "Нового мира" изобилует словами южно-американского диалекта, в силу чего невозможно понять большинство фраз, но самое главное - не стиль, не перевод, хотя, конечно, и это важно, но то, что она фальсифицирована!
Феликс начал терять терпение.
– Где же ты видишь фальшь?
– спросил он, повысив тон.
– По правде говоря, мне не так-то легко выбрать, с чего именно начать, ведь этих искажений множество! Сегодня, читая Новый Завет, я обнаружил еще одно. Давайте посмотрим Римлянам 9:5.
Мы раскрыли наши Библии в указанном месте.
– Прочтите, пожалуйста, - попросил я. Феликс прочитал этот стих из своей Библии.
– А теперь прочитайте без слов, стоящих в скобках.
Пресвитеры украдкой переглянулись. Тем временем Хуан-Антонио взял со стола перевод "Нового мира" и прочитал, пропуская слова в скобках: "Их и отцы, и от них Христос по плоти, и сущий над всем Бог благословен во веки, аминь".
Я отметил признак неудовольствия на лице Феликса и Теофиля.
– Что ж, как тебе известно, мы не знаем греческого, но когда изучали с тобой книгу "Истина, которая приводит в жизнь вечную", то, несомненно, пользовались несколькими переводами Библии.
– Давайте посмотрим это место в других Библиях! Феликс нехотя согласился.
Я прочитал Римлянам 9:5 в другом переводе: "От кого происходят патриархи, и от кого по плоти пришел Христос, Который есть Бог над всем, благословенный во веки, аминь". Феликс снова попытался сменить тему: