Воспоминания. Том 1
Шрифт:
После того, как я покинул пост председателя совета министров, а именно в апреле 1906 года, то руководство делом по сооружению памятника осталось, опять таки, за мной по желанию Его Величества, но когда я вернулся из за границы, куда я поехал немедленно после того, как я покинул пост председателя совета министров, а именно это уже было в ноябре месяце 1906 года, то я являлся к Государю с докладом по одному какому то вопросу, касавшемуся этого памятника, причем доложил Государю, что не угодно ли будет снять с меня эту обязанность, ибо памятник уже приходить к концу и с другой стороны моя роль всегда
Его Величество не высказался: ни нет, ни да, и сказал, что подумает и мне передаст.
Через несколько дней я получил от министра финансов письмо, в котором он меня уведомлял, что Государю Императору не угодно 418 было согласиться на то, чтобы я передал обязанности докладчика по делу памятника министру финансов, а что эта обязанность должна остаться за мною. Но тем не менее, после этого уведомления мне ни разу не приходилось докладывать Государю, так как князь Трубецкой с одной стороны, а затем князь Голицын, председатель по сооружению памятника, находили к Государю доступ помимо меня и докладывали Ему все дела или непосредственно, или через посредство различных министров.
Наконец, в 1909 году наступило время открытия памятника. Памятник был готов и выстроен. Я вернулся из за границы, и вдруг ко мне приходить князь Голицын, перед открытием памятника, и говорит, что он составил список наград за сооружение этого памятника, причем себе поместил совершенно исключительную награду, и что он просит меня как руководителя и докладчика этого дела, доложить этот список Государю. Я передал князю Голицыну, что я уже с 1906 года не имел ни одного доклада Государю по этому делу, и что он всегда докладывал сам непосредственно и что вследствие этого я затрудняюсь доложить. На это князь Голицын меня стал убеждать, что он сам не может доложить, потому что это дело касается его и других членов. Я все-таки сказал Голицыну, что я Государю доложить это дело не могу, но ездил к барону Фредериксу и просил его доложить Государю.
Через несколько дней я видел барона Фредерикса, и он мне сказал, что он докладывал Государю, что Государю было угодно утвердить все награды и что он спросил, почему я в это дело впутался, что ведь я сам отказался от руководства делом этого памятника в 1906 году. Тогда я показал барону Фредериксу письмо, которое я получил от Коковцева, министра финансов, в котором он меня уведомлял, что Государю Императору не угодно было исполнить мою просьбу, в которой я просил меня освободить от этого дела, что с тех пор я ни разу не имел доклада у Государя, потому что Голицын находил пути помимо меня, что в данном случае Голицын обратился ко мне и что я вследствие этого не мог ему отказать, не передать его просьбу.
Через несколько дней барон Фредерикс мне сказал, что он напомнил обо всем Государю и что Государь сказал, что действительно граф Витте прав, что он хотел отказаться от руководства, но я на это не согласился.
Наконец быль назначен день открытия памятника. В обществе начали относиться к этому памятнику крайне критически. Все его 419 критиковали. Потом у меня
Князь Трубецкой на открытие памятника не приехал, так как ему во время не было дано знать об открытии памятника, так что он опоздал на несколько дней.
Памятник открыли при торжественной обстановке: Его Величество командовал войсками, которые проходили перед памятником. Государь Император мне сказал несколько слов, причем это, очевидно, было сделано, в виду громадного количества народа, который был при открытии, так что если бы Государь не сказал этих нескольких слов, то могли бы вывести заключение, которое, вероятно, Государь не хотел, чтобы было выведено; с другой стороны, мне казалось, что Государь это сделал по настоянию находившейся при открыли памятника Императрицы Марии Феодоровны.
Таким образом все это неприятное дело свалилось с моих плеч, но тем не менее и после по поводу открытия этого памятника я имел некоторые неприятности, прежде всего мне было, конечно, крайне неприятно то, что памятник этот при открытии заслужил общее хуление. Все большей частью критиковали этот памятник.
Отчасти эта критика была связана с тем, что памятник Императору Александру III, Императору весьма реакционному, был так скоро открыт благодаря моему содействию, моей энергии, в то время, когда памятник Александру II в то время и до настоящего времени отсутствует. Затем в некоторых слоях общества этот памятник критиковали в виду моего участия в этом деле, а большинство критиковало потому, что этот памятник вообще имеет в себе нечто несуразное.
Но прошло некоторое время и теперь с этим памятником более или менее примирились, а некоторые даже находят выдающимся в художественном отношении. Так, известный художник Репин уверяет, что этот памятник представляет собою выдающееся художественное произведение. Мне приходилось последнее время встречать людей, которые сначала критиковали этот памятник, а теперь находят в нем некоторые черты высокого художества.
420 Что касается Трубецкого, то он живет теперь в Париже, имеет там мастерскую и пользуется большою популярностью. Сам Трубецкой - это человек очень оригинальный, он крайний вегетарианец, затем он не признает никакой науки и в особенности науки художественной. Он проповедует, что всякая наука только портит человека, что человек сам по себе носить известные дары, и эти дары не следует портить и что всякий художник, который захочет получить художественное образование портит свой природный талант.
Вообще он полон различными абсурдными теориями, затем человек не без хитрости, с очень большими фантазиями и стремлениями сорить деньгами, но не подлежит сомнению, что в нем находится громаднейший талант, и поэтому недаром за границей он пользуется выдающейся репутацией.