ВОСПОМИНАНИЯ

Старовойтов Павел

1. Водитель. Садился спереди, брался за душку и вёл БТР вперёд.

2. Механик. В «игру» вступал сразу после объявления ведущим о какой-либо поломке боевой машины. Главной задачей механика являлась устранение всяческих неисправностей БТРа и поддержание машины на ходу.

3. Стрелок. Единственный человек, сидевший на втором ярусе кровати, со шваброй-пулемётом в руках. В случае нападения (тоже говорил ведущий) должен был защищать БТР от врагов.

4. Медик. Главной его обязанностью было лечение раненых членов экипажа.

Иногда «игра»

усложнялась наличием в БТРе разведгруппы из нескольких человек (тоже набирал ведущий). Большую часть времени она просто сидела на кровати, лишь изредка посылаясь на разведку местности вокруг машины. Вообще «игра» эта не несла особого смысла, она имела больше увеселительное назначение. «БТР» продолжалась до тех пор, пока ведущий не засыпал. Как только это происходило экипаж боевой машины тут же развоплощался и отходил ко сну.

Тут Тевтон вспомнил ещё об одной «игре» для двухъярусных коек. Называлась она «Летучая мышь». Для участия в ней требовалось всего два человека (судья и летучая мышь). Судья, как и в случае с «БТРом», выбирался из дембелей. Затем, из новобранцев, назначалась летучая мышь. Далее, по правилам «игры», летучая мышь должна была, цепляясь пальцами ног и рук, повиснуть на сетке пружин кровати второго яруса. Судья же ложился на нижний ярус (под летучей мышью). Смысл «игры» заключался в том, чтобы провисеть как можно дольше. Причём спускаться летучей мыши разрешалось только тогда, когда судья покидал нижний ярус…

– А если она падала? – перебил Ваня.

– Кто?

– Ну… мышь летучая.

– А если летучая мышь падала на судью… - Лёша посмотрел на нас -То, она проигрывала.

Вовка и я прыснули в руку.

К тому времени, как подошёл Холмогор (13.20), мальчуган знал уже большую часть «армейских игр». Лейтенант быстро отогнал от нас сорванца. Построил нас и выдал массу всего интересного.

Первым, что вручил нам Холмогор, была схема Московского метрополитена (для лучшего ориентирования в тоннелях). На обратной же её стороне была реклама какой-то уже давно не существующей юридической конторы.

Вторым, но намного значительнейшим предметом, стал листок формата А4. Под надписью «Члены Кольцевого союза» в нём находилась разлинованная натрое таблица. В первом столбце были аккуратно написаны названия всех кольцевых станций (в том числе Курской и Таганской). Второй и третий столбцы, как объяснил нам Холмогор, должны были заполняться исключительно начальниками станций, согласными с условиями заключения союза. А именно, привожу дословно: «Согласные с условиями заключения кольцевого союза начальники станций должны были написать свою должность (или звание) и фамилию, напротив подчинённой им станции, во втором столбце. Всё просто. Третий же столбец отведён для подписей. Поняли?». Кстати, подписи напротив Таганской и нашей станции уже стояли.

Третьей же необходимой в нашем посольстве вещью, стала стопка из десяти красно-белых конвертов (суточная работа Ларина). В каждом из них находилось,

как само предложение вступления в кольцевой союз, так и устав с внутренними устоями. Их мы должны были давать начальникам станций для ознакомления и оставлять им в случае их согласия на вступление в наш союз.

Сложив всё добро в вещмешок, мы привязали наш «белый флаг» к самому короткому деревянному палаточному колу и вставили Тевтону за ремень. Вовка подметил, что Лёша с флагом за спиной сильно походит на асигару – лёгкого пехотинца средневековой Японии. Затем, закинув автоматы на плечо, мы взяли фонари и встали по стойке смирно. Холмогор нас осмотрел, остался доволен и, пожелав удачи, отправил на переговоры.

Глава 5. Шаг в сторону

От кальсон на деревянном коле старшина был просто в восторге. Он встретил нас на платформе (видимо знал время выхода с Курской). Сказал, что заждался и предложил зайти. Мы хотели отказаться, но Гераськин был неумолим (видимо имел на нас какие-то виды). Так мы снова оказались на Таганской (кольцевой)…

– Ребята – начал прапорщик -Я знаю о вашей задаче. Я даже, можно сказать, участвовал в её разработке. И знаю, как мало у вас времени, но есть тут одна станция…

Мы поняли, что это надолго.

– Очень интересная станция - продолжил Гераськин -Милиция ей заправляет. И ни одного военного, представляете? Хорошо бы контакт с ней наладить, сродная всё-таки организация у руля (и форма как у нас серая). Может, проводите человечка?

– Какого ещё человечка? – удивился Тевтон.

– Да парламентёра моего…

– А что за станция – уточнил Лёша, доставая из кармана выданную лейтенантом схему метро.

– Тут не далеко, сейчас объясню…

– Название, товарищ прапорщик. Скажите название.

– Ну, Новокузнецкая.

Тевтон опустил глаза и сверился со схемой.

– Так это ж крюк какой, товарищ прапорщик! – воскликнул Лёша -Нам сворачивать не велено…

– Какой крюк, Тевтонов, какой крюк? – засуетился Гераськин –Шаг в сторону, не больше. Давайте так: я даю вам четыре пайка дневного рациона (ведь не известно согласятся ли вас кормить на других станциях), а вы, по старой дружбе, проводите вон того молодого человека – старшина указал на парнишку у стены, шнурующего берцы –до Новокузнецкой и всё. Ждать его и вести назад не нужно. Подумайте, а… Бойцы…

Тевтон недоверчиво смотрел на старшину. Он чуял в предложении прапорщика како-то подвох.

– Подумайте… А с Холмогором я как-нибудь договорюсь.

Лёша перевёл взгляд на нас с Вовой. Мы пожали плечами.

– Еда в пути лишней не бывает – сказал Тимохин.

– Да и четвёртый автомат может пригодится – поддержал я.

– А сам он что, не дойдёт что ли? – Лёша опять уставился на старшину.

– Дойти-то дойдёт, но с вами как-то надёжней.

Тевтон потёр подбородок, как если бы у него была борода, подумал немного и, наконец, согласился.