Восстание Магов. Том 1. Прижатые к земле
Шрифт:
Леонард отнюдь не ожидал, что сегодня учитель таки решиться выложить перед ним хоть сколь либо серьёзные карты на стол, а потому это высказывание сразу привлекло его интерес.
– Вы даже никогда не говорили, какую должность там занимали, а теперь хотите всё рассказать?
– Видимо, на этот раз я подмешал в свой чай чего-то не того. Ну, ты уже извини, что приходиться выслушивать плач старика по прошлому.
– Я не против, расскажите всё.
Константин еще немного поводил ложной в чайной кружке, тупо глядя в пустоту, прежде чем продолжить, очевидно, собираясь с силами. Но стоило только ему выдохнуть, как речь полилась из его уст, будто он профессионально готовился к этому моменту.
– В армию я попал далеко не сразу. Какое-то время, я еще продолжал учить детей.
На лице Константина Лео видел вымученную улыбку, а на его глазах – почти незримые капли слез. Не в силах что-либо сказать, он лишь отрицательно поводил головой и с еще большим рвением взглянул в глаза учителю. Теперь он хотел знать всё.
– Я, я всегда знал, что был для него не лучшим отцом. Долгое время всю нашу семью спасала лишь моя жена, но её жизнь унесла болезнь, когда ему исполнилось 12. А потому следующие 6 лет мы провели почти в полной тишине: как говорят по физике, мы двигались по инерции, не в силах принять её смерть. В тот день, когда он стал совершеннолетним и решил сражаться, то впервые за долгое время я увидел на его лице яркие эмоции. Пусть причиной тому была смесь печали и решимости, но в тот день мы впервые за столько лет смогли поговорить по душам. Именно поэтому я не смог тогда его отговорить и уберечь, если бы сейчас я вернулся туда, то… – тут у Константина вновь встал ком поперек горла.
– Вы бы снова не смогли ему ничего сказать, верно? – продолжил Лео за него – И, видя то, что теперь твориться с нами, вы корите себя за это?
Хоть это и был вопрос, но Леонард понимал, что не дождется на него ответа, однако он понимал, что сам не имеет права сейчас пытаться что-то сказать учителю по этому поводу. Так что ответом на него послужило лишь очередное продолжительное молчание.
– Хоть, я и не смогу ответить сейчас на этот вопрос, Лео, но хотелось бы тогда рассказать лишь об еще одном. Анна, я уверен, что она уже не вернется. Никогда не вернётся. Надеюсь, ты ведь тоже понимаешь? – увидев болезненный кивок одобрения, Константин продолжил – И я готов тебе сейчас открыто сказать, что я виноват в этом, как никто другой. А еще те люди из Империи. С самого начала было ошибкой их сюда приводить! Понимаю, что сейчас эти слова уже ничего не стоят, но я говорю это всё лишь потому, что хочу, чтобы ты и дальше продолжал двигаться вперед, не смотря ни на что! Тебе единственному здесь дано пережить все ужасы этой войны и остаться в живых. Я, на данный момент, уже не могу ручаться ни за кого из своих учеников. Я жалкий, мерзкий и ничтожный трус, а не учитель!
– Не смейте так говорить! – хотел прервать его Лео, но Константин не успокаивался.
– Но я повторю вновь, что верю в тебя, верю, что тебе как никому другому сейчас дано пережить эту бурю. И если так выйдет, что нас не станет, то прошу, живи дальше без тяжких цепей сожаления. Просто, вспоминай о нас, время от времени, хорошо? – последние слова учитель говорил уже не скрывая слезы, но после в стыду прикрылся и отвернулся от своего ученика.
– Почему вы такое говорите?! Неужели что-то плохое грядет?! Тогда давайте сражаться все вместе, я не хочу слушать весь этот бред про мою исключительность! Вы же сами мне говорили, что это так эгоистично… – Лео тоже больше не мог удержать ни крик, ни слезы.
– Ну, что с меня взять, я простой старый дурак, позволь мне хоть раз в жизни сказать
– Тогда, я хочу, чтобы вы помогли мне. Помогли мне осуществить то, что сказали. Помогли продолжать бороться, помогли до последнего!
Лео не до конца понимал причины, по которой учитель всё это говорил, но не смел сомневаться в человеке, который открылся ему. Пусть то и несет лишь страдания, но он уже давно поклялся, что продолжить принимать чужую боль и не бросить никого из них!
Еще какое-то время учитель всё также сидел угрюмо пронзая своим взглядом пол, но потом грусть на его лице, наконец, сменило иное чувство. Он сам до конца не верил, что может сейчас так по доброму улыбнуться в сторону своего ученика, а не скрыть за ней очередной болевой позыв.
– Хорошо, я помогу тебе защитить их. Но учти, в этот раз я буду использовать уже военные методики подготовки, а потому могу натурально тебя «выдрессировать». Согласен? Потом никакие слезы и вздохи я уже принимать не буду – вернув прежний блеск в глазах, произнес учитель и протянул Лео руку.
– Я уже смирился с подобным за этот месяц – с детским пафосом ответил Лео и протянул руку в ответ.
– Думаешь, твои одинокие и расслабленные тренировки на улице за приютом сравняться с настоящими военными испытаниями? Наивное дитя – устрашил его Константин и пожал руку своему ученику – Напоследок скажу лишь одно: моего сына тоже звали Лео, и он также в детстве любил завивать свои золотые волосы в косичку. Только она была куда длиннее, ибо стричь его было некому. В армии ему пришлось с ней попрощаться на какое-то время, но в последний раз, когда мне довелось его увидеть, он снова завил её.
Этот момент очень сильно напоминал Константину то, что произошло в 18 день рождения его сына. Тогда они в такой же манере поклялись друг другу, что защитят то, что им дорого и обязательно вернутся с этой войны живыми, своровав свои жизни у неё! Сейчас лицо Леонарда было таким же, как и лицо его сына: тот же наивный, но полный решимости и энергии блеск в голубых глазах. Неужели жизнь дает ему второй шанс?
Глава 13. Два пути
Оказывается, учитель ни чуточку не преувеличивал, когда говорил о том, что с этого момента тренировки Леонарда станут в разы серьёзнее. После первого же дня занятий Лео кое-как проглотил свой ужин, на последнем издыхании добрался до кровати и рухнул туда без сил в надежде на то, что за таким интенсивом последует пара дней отдыха. Но когда рано утром учитель разбудил его, дабы продолжить начатое, Лео понял, что серьёзно попал. Однако так было лишь первую неделю. Ну, ладно, две. Потом стало легче: основной проблемой для него на первых порах стала напряженная физическая подготовка, которая проводилась по методикам для элитных подразделений. Откуда учитель смог разузнать такие методики? Кто знает, главное, что Лео раз за разом ощущал, что его тело становится крепче и сильнее. В этом еще серьёзно помогала и лечебная магия воды, которую сначала Константин сам использовал на ученике, чтобы тому не было так тяжко. А затем уже и сам Лео научился ей владеть и ускорять собственный прогресс.
Такой полностью забитый делами распорядок дня отлично помогал не зацикливаться на бесполезных, на данный момент, самокопании и самоуничижении, а двигаться вперед с высоко поднятой головой. С духовной точки зрения, ибо всё тело оставалось постоянно измотанным, и держать так голову не получилось бы. Полностью забывать о прежней боли и потерях Лео не собирался, как и клялся ранее: вместо этого, он использовал их, чтобы сейчас продолжать вставать раз за разом после каждой неудачи и слабины.
Глядя на своего ученика в таком состоянии, Константин не мог нарадоваться. Конечно, он изначально слегка увлекся и чуть не сделал из него обычного солдата, постоянно изнемождая его тренировками и суровым графиком. Но тот просто поразил своего учителя невероятными результатами: его, на первый взгляд, странный боевой танец на деле был глубоко проработан и лишь нуждался в точной доработке. А его возможности для развития оказались невообразимо огромными, ибо он, буквально, питался фантазиями и чувствами владельца, становясь всё изощренней. И лишь Лео был способен совладать с ним в таком постоянно усложняющемся состоянии.