Восстание Персеполиса
Шрифт:
– Я думаю, что ее самое большое несогласие с детским садиком-это требование к штанам, - сказала Наталья с улыбкой. Затем она взглянула на расписание его собрания и протрезвела.
– В какое время нам тебя ждать?”
– Моя встреча назначена на девять утра и продлится пятнадцать минут, больше сегодня у меняничего нет, так что ...
– сказал Сингх. Он не сказал, но я встречаюсь с Верховным Консулом Уинстоном Дуарте, так что я ничего не контролирую, когда встреча начнется или закончится.
– Хорошо, - сказала Наталья и поцеловала его в щеку.
– Я буду в лаборатории сегодня, по крайней мере, до шести, но твой отец согласился подежурить
– Хорошо, хорошо, - сказал Сингх.
– Увидимся.
Темный военно-морской штабной автомобиль подъехал к дому. Сингх остановился у зеркала возле двери, чтобы провести последний осмотр, и вытер несколько случайных капель завтрака Монстра. Наталья сидела за столом и пыталась поесть, а также положить немного еды монстру в рот и снять рубашку.
Страх поднимался из живота, переполняя его сердце. Ему пришлось проглотить полдюжины раз, прежде чем он смог заговорить. Он любил свою жену и их ребенка больше, чем мог рассказать и покидать их всегда было немного трудно. Сейчас всё было иначе. Поколения моряков сталкивались с подобными утрами. Встречи с начальством, предвещавшие перемены. ???Конечно, если бы они столкнулись с этим, он тоже мог бы.???
Имперский взгляд, профессор истории в военно-морской Академии однажды сказал, что это взгляд в будущее. Люди строят империи, потому что хотят, чтобы их имена остались в истории. Они строят массивные конструкции из камня и стали, чтобы их потомки помнили людей, которые создали мир, в котором они живут. На Земле были здания тысячелетней давности, иногда единственные сохранившиеся свидетельства существования империй, которые думали, что они будут существовать вечно. Профессор назвал это, Высокомерием. Когда люди строят, они пытаются сделать устремление физическим. Когда они умирают, их намерения хоронят вместе с ними. Остаются только здания.
В то время как марсианские намерения никогда не были явно империалистическими, у них было немного того же высокомерия. Они построили свои туннели и лабиринты как временное жилое пространство в камне Марса, а затем приступили к работе на многие поколения, чтобы сделать поверхность пригодной для жизни.
Но первое поколение марсиан умерло, а работа была все еще не завершена. И следующее поколение продолжило работу, и второе и так далее. Ребенок следовал за родителем, до тех пор пока дети видевшие в своей жизни только туннели не подумали, что они не такие уж и плохие. Они утратили великую мечту, потому что она никогда и не была их мечтой. Как только создатели и их намерения исчезли, остались только туннели.
Когда Сингх посмотрел на столицу Лаконии [1] , проносившуюся за окном автомобиля, он увидел те же самые массы "материала и намерений". Гигантские каменные и стальные здания, предназначенные для размещения правительства империи, которая еще не существовала. Гораздо больше инфраструктуры, чем потребуется Лаконии еще несколько веков. Их колонны и шпили напоминали о тысячелетиях Земной и Марсианской культуры и переделывали их как видение будущего человека.
Если бы мечты империи провалились, они бы остались просто большими зданиями, которые никогда не использовались.
1
Лакония - область Греции со столицей Спарта (на планете Земля).
Среди высокопоставленных офицеров армии Лаконии ни для
Но Сингх понимал, почему именно этот проект был так важен для Верховного Консула. Империи, как и здания, являются устремлениями, воплощенными в материи. Когда умирает творец, намерение теряется.
И поэтому творец не должен умереть.
Если слухи были правдивы, и ученые Верховного Консула на самом деле работали над тем, чтобы сделать его бессмертным, у них был шанс создать историю империи, о которой они только мечтали. Стабильность руководства, преемственность цели и единое долгосрочное видение. Что было хорошо, но не объяснило, почему его вызвали на личную встречу с Дуарте.
– Мы почти приехали, сэр - сказал его водитель.
– Я готов, - соврал Сингх.
Государственное здание Лаконии было императорским дворцом во всем, кроме названия. Это была самая большая структура в столице. Это было и резиденцией их правительства, и личным жилищем Верховного Консула и его дочери. После прохождения строгой проверки безопасности, проводимой солдатами в современных Лаконских силовых доспехах, Сингха, наконец, впервые ввели внутрь.
Это было немного разочаровывающе.
Он не знал, чего ждать. Потолок, может быть в пятьдесят футов высотой, поднят рядами массивных каменных столбов. Красный бархатный ковер, ведущий к возвышающемуся золотому трону. Министры и слуги выстраиваются в очередь за словом с Верховным Консулом и шепотом плетут интриги. Вместо этого было фойе и зона ожидания с рядом удобных стульев, легким доступом к туалетам и настенному монитору, показывающему правила безопасности в Государственном здании. Все это казалось очень обыденным. Очень правительственно.
Через самую большую дверь комнаты вошел невысокий улыбчивый мужчина в красном пиджаке и черных штанах и едва заметно поклонился.
– Капитан Сантьяго Сингх, - сказал он, не задавая вопросов.
Сингх встал, едва удерживая себя от того, чтобы отдать честь. Мужчина не носил военную форму или какие-либо знаки различия, но они были внутри дома их правителя. Это имело вес за рамками протокола.
– Да, сэр. Я капитан Сингх.
– Верховный Консул надеется, что вы присоединитесь к нему за завтраком в резиденции, - сказал человечек.
– Это будет честью для меня, конечно.
– Следуйте за мной, - сказал человечек, выходя через ту же большую дверь. Сингх последовал за ним.
Если фойе государственного здания не приводило в восторг, остальная часть интерьера была положительно утилитарной. Коридоры с офисными помещениями расходились во всех направлениях. В залах кипела активность, люди в костюмах и военной форме и таких же красных куртках и черных штанах, как и его гид, перемещались повсюду. Сингх отдавал честь каждый раз, когда видел ранг, который этого требовал, и пытался игнорировать всех остальных. Все человеческое население Лаконии было колонистами, флотом Дуарте и детьми, родившимися там в последние несколько десятилетий. Он и представить не мог, что на планете так много людей, которых он никогда не встречал. Его маленький проводник двигался так, как будто он не видел никого из них, и все время держал свою расплывчатую улыбку.