Восстание Весперов

Риордан Рик

Она подняла флейту, и он, скривив от скуки лицо, демонстративно отвернулся. Ему заранее все надоело. Мадлен ненароком скосила глаза на перстень — он ничем не отличался от обыкновенного клапана или муфточки на инструменте. Перстень был, сам по себе, таким странным и неказистым, что мог запросто сойти за дешевое колечко из лавки жестянщика. Никто не догадается, что здесь скрывается какая-то тайна. А флейта с ним звучала просто бесподобно.

Слушая незатейливую, плавную мелодию старой деревенской песенки, мастер Винтроп постепенно расслабился, лоб его разгладился, глаза заблестели,

потом он раскачивал головой в такт старинной баллады и вскоре пустился в пляс, после чего, покатываясь со смеху, свалился на пол вверх ногами.

— А теперь, — предложила Мадлен, — перейдем к уроку истории?

— Ни за что! — выпалил мастер Винтроп, выхватывая у нее флейту. — Научи меня!

Мадлен вопросительно подняла брови.

— Пожалуйста! — сказал он с лукавой улыбкой.

И кто бы мог подумать, что мастер Винтроп тоже немного похож на Джейн?

К своему изумлению Мадлен обнаружила изрядные музыкальные способности в своем подопечном. Он был наделен тонким природным слухом и музыкальным дарованием. А это означало, что все идет по плану. Они подготовят концерт, и, конечно же, гордый отец будет признателен ей за сына, оценив ее мастерство.

Прошла неделя, и ее представили королю, Лукасу и приближенным Его Величества.

— П-п-прошу вашего внимания, лорды и леди…

Мадлен стояла посреди музыкальной гостиной и чувствовала, как у нее начинают дрожать коленки. Она опустила глаза на флейту — перстень так и остался там, исправно закрывая ненужную дырку в инструменте. Перед самым концертом она вдруг испугалась и хотела снять его, но мастер Винтроп помешал ей. Он вырвал у нее инструмент и закричал, что без него флейта звучит… гнусно! И скверно! А юный Винтроп не знал слова «нет».

— С-с-сегодня перед вами выступит один очень необычный исполнитель, — продолжала она.

Мастер Винтроп громко, на весь зал, зевнул, вертя перед собой флейтой. Мадлен молилась, чтобы перстень только не соскочил на пол. Она заставила себя промолчать и обойтись без замечаний. После концерта король наверняка распорядится купить мальчику новый инструмент. И тогда она снова спрячет перстень.

— П-позвольте представить — наш юный и очень одаренный музыкант мастер Винтроп Кэхилл! — объявила она, и король благосклонно захлопал.

Все шло благополучно — мастер Винтроп был безупречен, Генрих VIII закрыл глаза и, блаженно улыбаясь, ненароком задремал, а Лукас не сводил зорких глаз с сына.

«Интересно, что он чувствует? — гадала про себя Мадлен. Никогда не поймешь — что у него на уме. Люк на весь мир смотрит одинаково — как удав на кролика».

Но вот, концерт закончился, король воскликнул: «Браво, мальчик! Прекрасно!», и мастер Винтроп вышел на поклон, потом еще и еще раз.

Люк заулыбался. И теперь, действительно, стал похож на Кэхилла. Все присутствующие окружили мальчика и поздравляли его с успехом. Никто не взглянул в ее сторону. Не сказал спасибо. Даже Люк.

Она склонилась в реверансе и незаметно вышла из залы. В галерее дворца она нашла скамейку и села ждать своего воспитанника.

А это уже не по плану.

И теперь Мадлен поняла,

в чем дело. Она в королевском дворце никто, а, следовательно, ее будто не существует. Чтобы брат ее заметил, надо быть кем-то, кто имеет право на существование. Она прикрыла глаза и представила, что бы на ее месте сделала мать. «Помоги мне», — шепнула она одними губами.

Не прошло и секунды, как она увидела, что в ее сторону направляется грязный, неподобающе двору одетый человек. Он развязно поклонился и дыхнул ей в лицо гусиной печенью.

— Как, бишь, тебя? Боббитт? — сказал он, и ее чуть не стошнило.

— Пожалуйста, держитесь повежливей, — сказала она. — Я Бэббитт.

— Ох ты! Ну да! — И он схватил ее за руку и потянул за собой.

— Прошу прощения! — воскликнула она. — Оставьте мою руку, или я сейчас же позову Лукаса Кэхилла.

Человек подло ухмыльнулся и крепче сжал руку.

— Лорд Кэхилл меня и вызвал! Мне приказано доставить вас к нему, Мадлен Боббитт!

— Доставить? — спросила Мадлен. — Куда?

— А куда б вы думали, мисс? В приемную короля?! — И человек зашелся в истерическом смехе. — Пошла за мной — ты арестована!

Мадлен никогда бы не подумала, что королевская тюрьма так похожа на каморку гувернантки во дворце Его Величества. Разница заключалась лишь в железной решетке, непереносимой вони и грубой гранитной скамье, которая служила кроватью.

За что?

Никто не дал ей вразумительного ответа.

Она с трудом-то понимала, на каком языке говорят тюремные стражники. Или на нее наговорил мастер Винтроп? Неужели он оклеветал ее?

Она долго не могла уснуть на холодной каменной лежанке и скучала по своему соломенному тюфяку.

Среди ночи ее разбудил голос Лукаса Кэхилла.

— Интересно, и кто мог подумать, что у моего сына есть такой музыкальный талант? — Голос его зловеще зашелестел в тишине. — Примите мои поздравления — вы прекрасно проявили себя как учитель.

Мадлен вскочила как ужаленная и испуганно отпрянула назад. Фонарь тюремщика отбрасывал длинную тень на стены темницы. Лукас был одет в длинный черный плащ, из-под которого клоками выбивался мех какого-то дикого животного. По тени даже не понять, то ли человек это стоит, то ли зверь. Его неподвижные глаза впивались, как стрелы. Страх снова вернулся к ней. За что? За что ей эта боль, эта несправедливость?

— Что з-за странный об-бычай благодарить? — промолвила она.

Лукас сел рядом. Черты его лица расплывались серым пятном всего в нескольких дюймах от нее.

— Что ж, я вижу, что могу рассчитывать на вразумительный ответ. Откуда у тебя этот перстень?

Мадлен замерла.

— В-вы знаете о нем?

— Мой отец носил его всю жизнь. Я помню, как в детстве вечно надоедал ему расспросами, что это за перстень. В нем была загадка. Отец говорил, что он — единственный на весь мир. И все. Больше ни слова. — Лукас ближе придвинулся к ней. — Он погиб от пожара. И все погибло вместе с ним. Его вещи, одежда, украшения и работа всей его жизни — все было уничтожено. И вот, его перстень вдруг является мне, насаженным на жестяную флейту.