Восстание
Шрифт:
Адмирал Келлерман не был склонен к панике. Не стал паниковать он и сейчас. На таком расстоянии точность невелика, и девять ракет из первого залпа явно шли мимо цели. Противоракетная оборона его кораблей проигнорировала их, сосредоточив огонь на оставшихся тринадцати, и опытные расчеты сбили десять из них в непосредственной близости от кораблей. Однако три ракеты прорвались, и ударный авианосец «Гектор» исчез в ослепительном огненном шаре. Келлерман, встревоженный невероятной мощью нового оружия, нахмурился и приказал катапультировать истребители из ангаров авианосцев. В этот момент Антона Келлермана поджидал последний
– Господин адмирал! – Оператор сканера застыл у монитора, на экране которого наблюдал за приближением новой волны тяжелых стратегических ракет. Он видел не только космическую битву и теперь почти кричал от ужаса:
– Господин адмирал! Ракеты, прошедшие мимо цели, возвращаются!
Келлерман, не веря своим ушам, повернулся было к нему, но в этот момент и он, и оператор сканера, и весь ударный авианосец «Единорог» весом сто восемьдесят тысяч тонн перестали существовать.
Экипажи кораблей республиканской эскадры обуял ужас. В отличие от обычных ракет, эти невиданные монстры, промахнувшись, не самоуничтожались. Вместо этого они разворачивались, и система самонаведения с дьявольской настойчивостью начинала поиск цели. Так продолжалось до тех пор, пока тяжелую стратегическую ракету не сбивали или она не находила свою жертву.
Гибель командующего стала последним и самым страшным сюрпризом для республиканской эскадры. Отчаянно защищавшиеся космические форты и так собрали слишком кровавую дань среди высших офицеров. Теперь у республиканцев остались только контр-адмиралы, обезумевшие от ужаса перед сверхмощным оружием Пограничных Миров. Боевые группы нападавших стали разваливаться, и авианосцы, линейные крейсера, эсминцы, тяжелые крейсера разворачивались и покидали поле битвы. Бегство стало повальным не сразу, но первые беглецы уподобились трещине в дамбе, а заразительная паника, будто вода, прорвала эту дамбу. Ужас охватил капитанские мостики республиканских кораблей, и даже самые мужественные люди пали жертвами страха перед необъяснимым.
Эскадра, направлявшаяся к Геенне, уже повернула вспять, и у нее были все шансы успеть добраться до Черного хода, куда вполне могли бы подойти и самые быстроходные корабли из основной боевой группы. Однако линкоры, несколько мониторов и оставшиеся сверхдредноуты были слишком тихоходны, чтобы спастись бегством.
Корабли Тревейна покинули орбиту Ксанаду, и началось нечто похожее на традиционное космическое сражение. Огромный «Ортега» величественно двинулся вперед в сопровождении мониторов тридцать второй боевой группы. Они вышли за пределы коммуникационной сети, связывавшей их с неподвижным «Нельсоном», но сейчас это уже не имело значения. Вместе со скрывшимися авианосцами исчезла и угроза массированной атаки космических штурмовиков с авианесущих кораблей. А именно такой атаки Тревейн больше всего и боялся. Среди обреченных на гибель республиканских тяжелых кораблей мужественно остались только два авианосца, а истребителей на них было слишком мало, чтобы противостоять космическим штурмовикам Тревейна. Лишившись поддержки космической авиации, республиканские тяжелые корабли не могли противостоять огневой мощи кораблей Пограничных Миров, которые к тому же были оснащены усовершенствованными силовыми излучателями.
Было произведено еще несколько залпов тяжелыми стратегическими ракетами,
Четвертый флот уже предвкушал победу, Тревейн не позволял вражеским кораблям приближаться к себе на дистанцию действия стратегических ракет, производя по ним все новые и новые залпы из своих чудовищно мощных ракетных установок. Он уже готовился дать новый залп, когда наконец поступил сигнал о сдаче. Йошинака радостно обернулся к сидевшему в полном молчании Тревейну.
Команды прекратить огонь не поступило, и гравитационные приводы выплеснули в сторону противника очередной град ракет.
Сигнал о сдаче лихорадочно повторяли снова и снова. Мятежники забивали коммуникационные каналы визжащими помехами. Ни у кого не осталось сомнений в их намерении сдаться.
Офицеры штаба не отрываясь смотрели на Тревейна. Выражение его лица, превратившееся в стальную маску, невозможно было описать. Он по-прежнему молча изучал дисплей.
Тяжелые стратегические ракеты мчались к флагману республиканской эскадры – монитору «Да Сильва».
«Господи! Что же сейчас чувствуют эти бедняги?!» – подумал Йошинака.
Тревейн смотрел и смотрел на дисплей, где ему предстояло увидеть гибель монитора со всем экипажем, но вместо него видел счастливую маленькую девочку с каштановыми волосами, играющую на белом песке у залитого солнцем моря.
Йошинака почти физически чувствовал, что все находящиеся на мостике безмолвно молят его вмешаться.
Он вздохнул и протянул руку к плечу Тревейна, хотелось сказать: «Иан! Сейчас ты герой! Подумай о своей репутации! Подумай о добром имени Федерации Пограничных Миров…»
Разумеется, он не стал этого говорить, а тронул своего друга за плечо и произнес решительным голосом:
– Господин адмирал, они сдались! Тревейн поднял голову, и его взгляд вдруг снова стал осмысленным.
– Ну да, конечно! – сказал он как ни в чем не бывало. – Прекратить огонь! Взять полет ракет под контроль и нацелить на мятежные корабли… Свяжите меня с их командующим!
Расстояние между сражающимися было так велико, что прошла почти минута, прежде чем экран большого коммуникационного монитора загорелся. На нем появилось лицо офицера, которого Тревейн когда-то знал. Казалось, это было в какой-то другой жизни!
– Говорит адмирал флота Тревейн, временный генерал-губернатор Пограничных Миров. Со мной на связи командир мятежников?
Между вопросом и ответом прошло пятьдесят бесконечных секунд.
– Как старшая по званию среди оставшихся в живых офицеров ударной группы, я хочу вступить в пере…
Лицо маленькой женщины, появившейся на экране, выглядело потрясенным. Говорила она глухо, но, когда до нее дошло, как к ней обратился Тревейн, она внезапно осеклась и в ее черных, как маслины, раскосых глазах загорелся огонь непримиримости и гордости.