Восставший из пепла
Шрифт:
Ив наморщил лоб, усиленно размышляя, и неожиданно для себя спросил:
— А пленника… как вы собираетесь его использовать?
Полковник усмехнулся:
— Да никак. Достаточно будет факта его потери. Ив вздохнул с некоторым облегчением. Значит, маленького уродца не собираются использовать в качестве доказательства или подвергать препарированию. Впрочем, какое это доказательство. Любая прилично оборудованная генетическая лаборатория при каком-нибудь провинциальном университете или более-менее крупной фирме может сварганить что-то подобное. Так что ни одно правительство не рискнет принять
— И какова будет дальнейшая судьба ребенка? Дуглас ответил вопросом на вопрос:
— У вас есть предложения?
— Я мог бы взять его к себе. Дуглас задумчиво потер подбородок:
— Я не готов ответить немедленно. Ив стоял на своем:
— Но когда этот вопрос будет обсуждаться, вы будете за или против такого решения?
— На этот вопрос я отвечу после того, как он окажется у нас на борту.
Ив молча кивнул. Что ж, это разумно, хотя его не устраивает такой ответ. Но он будет держать это в памяти.
В этот момент раздался сигнал интеркома. Ив повернулся к экрану и нажал кнопку. На экране возникло лицо Уэсиды.
— Капитан, вы просили напомнить. До тренировки осталось пять минут, команда в фехтовальном зале.
— Спасибо.
Ниппонец кивнул и отключился, а Ив повернулся к полковнику:
— Не желаете присоединиться?
Тот хохотнул:
— Почему бы и нет. Хотя, если честно, я не брал в руки шпагу уже лет десять. — Он махнул рукой. — А впрочем, это не оправдание.
И они вместе вышли из каюты.
К системе Травиньян они подошли на половинной мощности. Целую неделю они провисели над внешней, ледяной планетой системы со стороны, обращенной к звезде. Ив изучал станцию с помощью мощных оптископов и пассивных сенсоров. Схема полковника оказалась не совсем точна. И те изменения, что он обнаружил, отнюдь не облегчали их задачу. Одновременно он усиленно тренировал восьмерых бойцов, отобранных в группу захвата, заставляя их снова и снова практиковаться в пространственном маневрировании.
Поскольку компьютер не нашел ни одного безопасного маршрута, Ив решил попробовать подобраться к причалу с помощью ранцевых маневровых двигателей скафандров. Этот способ, при всех его недостатках, обладал одним существенным достоинством. Человек в скафандре имеет гораздо меньший момент инерции, чем даже самый легкий бот. А в условиях гравиотрицательного маневрирования вблизи столь сложного пространственного объекта момент инерции становился едва ли не решающим фактором. Во всяком случае, если бы даже они налетели на какие-нибудь конструкции, то даже при самом неблагоприятном развитии ситуации самое худшее, что им грозило бы, — это пара синяков.
Неделю спустя они двинулись в путь на четверти мощности. Идеальным решением было бы полное отключение Двигателей, но в таком случае для того, чтобы подобраться к логову мадам Свамбе, им понадобилось бы целых три года. Поэтому Ив воспользовался старым приемом донов — заходом со стороны звезды. Он знал, что на оси «станция — звезда» многие сенсоры снижают чувствительность, поскольку фоновые излучения звезды на ПОРЯДКИ выше тех, что
Так что держать патрульные корабли на этом направлении при отсутствии реальной угрозы дорого и не очень разумно. Хотя Ив не исключал, что они там все же есть. Богатая мадам могла себе это позволить без ощутимого урона для своего кошелька. А то, что он узнал от полковника, наталкивало на мысль, что уж на охране-то, мадам Свамбе экономить не будет. Вот почему он не стал подходить к звезде чересчур близко, чтобы не включать силовое поле на полную мощность. И по завершении маневра двинулся в сторону станции, прикрываясь только полем отражения.
Они встретили линию кораблей охраны на расстоянии сорока миллионов миль от станции. Кораблей было восемь, и на перехват прорывающегося или убегающего корабля-нарушителя в любой момент могли устремиться любые четыре из них. Надо признать, мадам Свамбе очень серьезно подошла к организации системы охраны. Однако им удалось преодолеть этот рубеж незаметно. Хотя за те три с половиной часа, пока они теоретически оставались в зоне надежного обнаружения корабельных сенсоров, полковник успел испортить все семь своих носовых платков, то и дело утирая пот со лба. Не помогла даже абсолютная уверенность в правильности добытых его людьми сведений о частоте и фокусировке полей активных сенсоров, используемых кланом Свамбе.
Когда до вынесенных вперед терминалов станции оставалось не более десяти миль, они сделали последнюю остановку. В такой близости от станции их могли обнаружить в любой момент. Оставалось надеяться только на то, что операторы систем обнаружения тоже люди и никому и в голову не придет искать вражеский корабль так близко. Что же до искажений интерферентной картины, то их спишут на случайные возмущения звезды. Во всяком случае, назначив время отбытия группы на три двадцать утра по времени станции, Ив руководствовался именно физиологическими особенностями человеческого организма. Этот способ пока что его ни разу не подводил.
Йогер набрался уже с утра. Тому были веские причины. Маман умела быть несносной. Но то, что она творила, последние две недели, переходило всякие границы. И все из-за этого выродка. От этих мыслей у Йогера голова шла кругом и руки сжимались в кулаки. Впрочем, он был сам виноват. Заподозрил, что маман от него что-то скрывает, и заявился на станцию проверить. Проверил, нечего сказать. Вот уже второй год торчит в этой дыре, дожидаясь, когда же маман закончит свою авантюру. Впрочем, маман — голова. Даром что белая. У черных главное не это. Черный силен, свиреп, красив, и нет ему преград. Кого угодно сметет как ураган. Как папан.
Жалко, что умер не вовремя. Может, тогда маман не заимела бы такой власти. Хотя, может, это и к лучшему. Уюмба говорит, что при папане клан совсем захирел, даже Ван Клиберны и те выше котировались, а сейчас… Йогер зажмурился и отхлебнул виски из почти опустошенной литровой бутылки. И все-таки маман стерва! Ну сколько можно терпеть одних и тех же девочек? Его уже тошнит от их мордашек. Йогер вздохнул. На какие муки ему приходится идти ради клана. Он опять приложился к бутылке, но оттуда вытекли жалкие капли. Йогер поморщился, отшвырнул бутылку в угол и свирепо заорал: