Восточная война
Шрифт:
Множество мужских глаз плотоядно пожирали взглядом изящно застывшую с подносом красавицу, но только не Ардатов. Князь внимательно разглядывал стоявшие на подносе чаши. Все они были сделаны из серебра и составляли скромную свиту массивному золотому кубку, обильно украшенному драгоценными камнями. Это был кубок принца крови герцога Бургундии принявшего участие в последнем крестовом походе в 1396 году. Отправившиеся на отвоевание «Гроба Господнего» объединенные силы Европы потерпели сокрушительное поражение под Никополем от турецкого султана Баязета. Сам герцог благополучно избег смерти и плена, а весь его лагерь
С тех пор этот трофей был включен в личную сокровищницу султана и выставлялся на широкий показ публики, только в особо важных случаях, по повелению монарха. Этот раз не стал исключением. Кубок извлекли из сокровищницы по личному приказу султана, которого на это шаг долго уговаривал визирь.
Увидев, что Михаил Павлович заинтересовался кубком, визирь сделал учтивый жест рукой, предлагая Ардатову первому выбрать себе бокал и испить прохладного напитка. Не отведать предложенного тебе хозяином дома шербета, было бы верхом неуважением и Ардатов, не мог себе позволить подобное неприглядное поведение. Война закончилась, и России нужно было выстраивать мирные отношения со своим беспокойным южным соседом. Зная как обычно весомо влияния верховного визиря на волю султана, Михаил Павлович решил сделать небольшой реверанс в его сторону.
Князь протянул руку в направлении чаш, и девушка ловко протянула поднос с таким расчетом, что Ардатов был вынужден взять именно трофейный кубок. Девушка уже собралась протянуть поднос визирю, но Михаил Павлович протянул другую руку и взял с подноса вторую чашу. От столь неожиданных действий князя, тяжелый поднос в руках девушки чуть заметно дрогнул, а в глазах визиря мелькнуло удивление.
– Я весьма польщен тем вниманием, которое сегодня великий султан оказал моей персоне и в ответ, хочу поднять бокал за его здоровье и добрососедское отношение между нашими державами – сказал Ардатов. Зная, что согласно дворцовому этикету султану не положено пить вместе со своими подданными и гостями, князь с почтением протянул золотой кубок великому визирю.
Отдавая визирю столь дорогой кубок, и оставляя себе менее значимую чашу, Ардатов открыто ставил своего собеседника на более высокую ступень по отношению к себе. Столь публичное признание грозного Ардат паши стоило дорогого и видимо от этого, или по какой-то иной причине, визирь заметно побелел и замешкался с приемом кубка.
Однако отказ брать чашу из рук князя означало нанести оскорбление не только Ардатову, но и самому султану, и потому, справившись с охватившим его волнением, визирь покорно принял золотой кубок обеими руками. Освободив руку, Михаил Павлович тотчас поднес к губам свой бокал и стал медленно пить, смакуя прелести султанского шербета.
Великий визирь, видимо от столь неожиданной почести, вновь замешкался последовать примеру князя. Зажав в руках полученный от Ардатова кубок, он напряженно посмотрел на султана, как бы спрашивая разрешения монарха выпить вместо него. Поймав его тревожный взгляд, Абдул-Меджид властно кивнул головой и, облизнув пересохшие губы, визирь покорно отпил из кубка ровно половину его содержимого.
Затем, не глядя на Ардатова, визирь поставил на поднос кубок, но не совсем удачно. Массивная чаша почему-то выскользнула из его рук и, опрокинувшись, щедро залила поднос остатками шербета. Раздосадованный
Находился ли яд в выпитом визире кубке или нет, а если да, то кто распорядился его туда положить, султан или визирь навсегда осталось тайной. Но только ровно через шестьдесят дней после приема во дворце, великий визирь скоропостижно скончался, что естественно породило массу слухов и разговоров относительно его смерти. Однако можно предположить, что все это было простым стечением обстоятельств, поскольку перед самым отплытием, в качестве прощального подарка, султан прислал Ардатову золотой кубок герцога Бургундии и юную красавицу в придачу.
В ответ, решив уподобиться легендарному Олегу, прибившему свой щит на врата Царьграда, Михаил Павлович отослал султану свою боевую саблю вместе с расшитым золотом парадным поясом. Полученными же подарками, князь распорядился своеобразно. Кубок он взял с собой, решив подарить его государю, а девушку передал на временное попечение Алексею Ширинскому, который вместе со всем багажом князя ехал вслед за ним.
Повинуясь приказу императора, Михаил Павлович не стал возвращаться в Севастополь вместе с русскими кораблями. На пароходе «Владимир» вместе с адъютантом он отплыл в Николаев, откуда вместе с фельдъегерями тут же выехал в столицу для личного доклада государю.
Как и год назад, государь ждал князя Ардатова в заваленном снегом Петергофе. Все так же снеговые шапки украшали головы Самсона и прочих античных героев большого фонтана, а дворцовый канал был прочно скован льдом. Однако имелись и отличия, и весьма существенные.
Перед дворцом, князя Ардатова ждал застывший на изготовке почетный караул из солдат Преображенского полка, а когда он покинул фельдъегерский возок, раздался орудийный салют. Специально прибывшие в Петергоф гвардейские артиллеристы чинно и торжественно палили из десяти орудий по случаю прибытия дорогого гостя.
Слушая эти победные раскаты, данные в его честь, Михаил Павлович буквально молодел от этих чарующих звуков воинской славы. Дорожная усталость и все тягости жизни мгновенно исчезли прочь с его чела. Не глядя на лакеев, сбросив им на руки дорожную шубу, Ардатов молодцевато направился к стоявшему в дверях императору.
И вновь были горячие объятья, неподдельная радость от долгожданной встречи и даже скупая мужская слеза, которая нет, нет, да и предательски проскакивала в уголках глаз глазах государя и его гостя.
Весь обычный протокол личного доклада императору был безбожно скомкан и позабыт. Князь был немедленно приглашен к заранее сервированному столу в малом приемном зале. Не дожидаясь, когда прислуга подаст блюда, Николай принялся забрасывать Ардатов вопросами, на которые князь принялся отвечать неторопливо и обстоятельно.
Так за легким и непринужденным разговором пролетело полтора часа трапезы, после которой собеседники направились в императорский кабинет. Здесь, уютно устроившись на мягком диване, Михаил Павлович потребовал принести свой походный саквояж, откуда торжественно извлек золотой кубок.