Восточный пакт
Шрифт:
Без очков дополненной реальности я остаюсь и без связи, поэтому Фридману нужна территориальная привязка, чтобы меня найти — моментально понял я.
— У трех дураков, — выдал я первое, что пришло в голову.
— Айди в газъем, очки в дегжатель, высаживаетесь по свет-сигналу…
Сорвав с головы очки — содрав при этом кожу на висках и едва не порвав ухо наушником, я метнулся в кабину и утвердил очки в держателе, а после воткнул айди в специальный разъем. Через десяток секунд минивэн под управлением Элимелеха (под контролем, вернее, думаю управлял им кто-то другой) нашел в одном из проулков кучу застарелого мусора.
Шиманская лишь глухо застонала, когда мы покатились по грязной земле, но послушно поднялась на ноги. Минивэн, порыкивая мотором, уже стремительно удалялся в ночи. Я же, увлекая Анжелу за собой, побежал в тесный проулок среди собранных из жести и палок пристроек во дворе когда-то однотипных пятиэтажек, превратившихся сейчас в грязное гетто человейника.
Плечи явно потянуло чувством опасности. Но не откровенно направленным — и через несколько секунд я увидел отсвет ярких прожекторов сразу двух конвертопланов, прошедших в нескольких сотнях метров от нас над крышами домов. Машины устремились за удаляющимся минивэном. Значит обманка сработала, а Элимелех молодец, премию ему выписать надо, на радостях подумал я.
Но тут же одернул себя, возвращаясь к насущному: сколько он сможет уходить о погони — столько у нас есть времени на то, чтобы затеряться в переулках, максимально удалившись отсюда. Потому что как только микроавтобус будет отсканирован — хоть остановленный, хоть уничтоженный, станет понятно что нас внутри нет. И тогда по маршруту его следования пройдут конвертопланы, обшаривая местность датчиками и тепловизорами, ориентируясь на наши с Шиманской антропометрические данные.
Одно утешает — это не просматриваемый камерами Западный район, это свободная территория Южных. И здесь я почти как дома. Пусть основные воспоминания у меня об этом месте от Олега, но прошлый визит добавил уверенности. К тому же я в юности по Веселому поселку и Колпино ночью гулял, вот еще мне боятся каких-то…
Услышав тихий сдавленный стон, я обернулся к Шиманской и выругался. Анжеле было плохо. Она сидела на грязной вонючей земле, прислонившись спиной к каменной стене дома. Голова ее едва удерживалась на весу, норовя безвольно свалиться на грудь. Когда-то белая, а сейчас мутно-желтая от воды реки повязка на голове пропиталась багровым на уровне глаз, на щеках видны потеки крови. Одежда заляпана грязью, на рукаве прилипшая еще с берега реки мятая обертка. И вызывающе ярко, блестя в темноте словно свежий февральский снег, выделяется в распахнутой куртке белоснежное пятно: ткань водолазки из парадной формы такова, что к ней просто не липнет никакая грязь.
Анжеле сейчас очень плохо, погано даже. Но идти она сможет, Шиманская сильная женщина. Вот только очень плохо, погано даже, что она в полицейской форме. В Южных действует закон фонаря — и он работает для всех гостей района, в том числе и полицейских. Вот только нам выйти на освещенные и подчиняющиеся правилам улицы, это приговор, сразу же найдут. Все лидеры банд и группировок уже наверняка получили, или в ближайшее время получат на нас ориентировку от полиции. Пробираться же по погруженным в анархию темным трущобам Южных с полубесчувственной спутницей
«Это приговор» — подсказал мне внутренний голос.
«Хватит ныть, пора за дело» — подбодрил я себя, отгоняя прочь пораженческие настроения.
— Энжи, поднимайся, — мягко потянул я Шиманскую, заставляя встать.
Анжела в который уже раз послушно поднялась, но в ее коротком стоне послышалось столько безнадеги, что отчетливо понял — до момента, когда она просто ляжет и скажет «дай мне умереть, я больше никуда не пойду», или просто обессилев потеряет сознание, осталось совсем недолго.
Глава 9
Анжела передвигалась с заметной натугой, опустив голову и с трудом переставляя ноги. Каждый шаг как победа над собой. Но она двигалась и не теряла сознание, а сейчас это самое главное. Вот только бежать Шиманская уже не сможет, а значит нам сейчас надо найти машину. И решить вопрос с ее формой, потому что полицейский мундир на Анжеле — это сейчас хуже, чем красная тряпка для быка.
Конечно, можно попробовать Анжелу раздеть, но обнаженная женщина модельной внешности в трущобах Южных приманка для чужих интересов никак не лучше, чем мундир. Даже хуже — ко мне потянутся и те, кто полицейской формы опасается. Сейчас, к примеру, за нами наблюдало не менее пяти пар глаз, но никто не решался показаться на виду. Любопытство в Южных весьма опасно для здоровья, а если у тебя нет оружия или авторитета, с долгой жизнью оно не сочетается.
Есть, конечно, еще вариант — раздеть Шиманскую, обрядив ее в лохмотья. Но тогда возникает два вопроса — где взять подходящие лохмотья, и как найти на это время: минивэн долго от конвертопланов уходить не сможет. И вряд ли у Элимилеха снова получится приземлить машины в землю, потому что они уже наверняка работают по аварийному протоколу. Или вовсе на автономном управлении, если город серьезные системы защиты не проплатил. А это все значит, что у меня есть три-четыре минуты пока микроавтобус не будет расстрелян и просканирован. Плюс еще время, которое потребуется пройти по маршруту машинам сверху — и, если я не успею убраться отсюда подальше, будет плохо.
Осмысливая происходящее, я двигался в сторону дома, где в нескольких окнах заметил ровный электрический свет и даже робкое сияние неона. Завернув за угол, я потянул Анжелу по темному проулку среди слепленных из пластикового мусора и жести стен.
Вонь, тоска и безнадега вокруг. Как же все это непохоже на недавние яркие краски бала в республиканском дворце. Блеск и нищета совсем рядом друг с другом, только руку протяни — вспомнил я чарующие ритмы вальса и реверанс смуглой красавицы Саманты с ее показательно-восхищенным «Oh, my lord!».
Под ногами что-то чавкало и хрустело, а совсем только что, судя по вони, я наступил в чьи-то экскременты. Выругался было, и повторил еще раз, на бис: позади раздались несколько агрессивных воплей, призывающих остановится и поговорить с обществом. За спиной в узком проходе появилось несколько человек, и про испачканные ботинки забыл моментально — несмотря на то, что на чемпионате мира по брезгливости я бы в тройку призеров точно попал.
Обернувшись, на фоне тусклого, мигающего вдали фонаря увидел догоняющую нас группу. Пять человек, сливающихся с окружающейся темнотой — черная одежда, черная кожа, только белки глаз поблескивают в ночи.