Восток Соф

Мехри

— Ты что боишься грома?

За окнами начинается самый настоящий ливень, предвестник первых восточных холодов. Я прислушиваюсь к шуму за окнами и только сейчас ощущаю полную тишину одинокого дома.

— Когда будут мулла и свидетели?

— Подожди немного.

И взяв тихонечко мою руку он выходит из комнаты.

— Я покажу тебе дом. Сперва мы проходим первый этаж. Амин открывает все двери, но также быстро закрывает их проводя меня все дальше. Он бегло объясняет что это за комната и продолжает открывать все новые и новые двери. Кухня, маленькая столовая имеющая выход к трассе, комната для гостей, спортзал, крытый бассейн гостиная и еще одна гостиная кажутся мне бесконечной вереницей непонятного мира. Я прохожу словно во сне по всем этим огромным комнатам, теряя нить между реальностью и волшебством. В итоге когда мы возвращаемся в парадную

гостиную с которого поднимается грандиозная, мраморная лестница мне кажется, что я обыкновенная деревенская девушка чужая этому богатому миру. Но несмотря на эти чувства продолжаю входить и выходить в каждую комнату словно в музей. Они действительно похожи на галереи от того что большая часть из них пуста. Несколько обставлены в современном стиле, но в них отражается отпечаток без людности. И только одна комната оказалась более или менее человеческой.

Мы входим и я ощущаю резкое смущение. В его глазах вспыхивает блеск огней, его взгляд становится нежным и проникновенным. Он говорит в эту минуту очередные комплименты, однако я больше не слышу их. Я лишь ощущаю, как сильно колотиться сердца. Он подходит ко мне и спрашивает.

— Ты боишься меня?

Я смотрю в его глаза и почему-то отвечаю.

— Нет.

Возможно мне хочется быть храброй, а может я не могу думать в этот момент.

— И тебе ни сколько не страшно?

— От чего мне бояться, когда рядом со мной такой смелый и сильный, мой будущий муж.

— Ты любишь меня?

— Да.

— Скажи, а как люди доказывают свою любовь. — Говоря друг другу я люблю тебя.

— И это все? На мой взгляд слишком банально.

— Иногда одного слова достаточно, чтобы выразить миллионы чувств.

— Вполне возможно, но для меня все это звучит так пусто и равнодушно. "Я люблю тебя" хотелось бы что-нибудь добавить. Например, поцелуй.

Он нежно проводит пальцем по моей щеке и только хочет дотронуться до моих губ, но я отворачиваюсь.

Что ты делаешь Соф? — Спрашивает мой внутренний голос. — Ты забыла о грехе? Ты забыла о Боге? И я отвечаю.

— Нет Амин, сейчас это грех.

И не успевает он среагировать, как я увернувшись из под его рук выбегаю из комнаты.

— Нам надо дождаться муллу.

Он подходит, и пытается снова взять мою руку, но я отхожу.

— Не надо. Это грех!

— Как странно, а я думал что ты любишь меня.

— Больше чем ты можешь представить. Но я не хочу быть проклятой грешницей.

С каждой минутой, как Амин пытается прикоснуться ко мне я понимаю, что пробуждается от грез. Мое сердце странно сжимается. Я вдруг осознаю, что нахожусь там где меня не должно быть. И тогда испытывая большую слабость от страха, поворачиваюсь к лестнице и хочу уйти. Никогда еще я не испытывала такого страха, даже когда он обижал меня, оскорблял, угрожал. Потому что сейчас я люблю его, и эта любовь делает меня беззащитной. Минуту назад он шептал мне о мечтах, обнимал, прикасался ко мне так, что я была готова отдать ему всю душу без остатка. Я та, кто должна была ненавидеть его, презирать, проклинать за такие неправильные чувства, но сердце по-прежнему находится под его влиянием. И эти чувства превращаются в неописуемый вулкан всепоглощающего страха. Я борюсь с ними, хочу быть слабой, чтобы избежать жестокой правды, но он говорит мне.

— Если не останешься сейчас, значит ты не любишь меня. Но совесть превращается в тирана, берет все чувства за горло и насмешливо сжимает их в тиски пока я не признаю, что сейчас я лишь играю со своей судьбой, но вскоре могу низвергнуться в пучину мук. — Нет, ты должна помнить о Боге, — твердит рассудок, — ты обязана! Тогда я отхожу от него и выбираю бездну пустоты. Но тут голова начинает кружиться, ноги не слушаются и я понимаю, что мне вот-вот станет плохо. С трудом поборов слабость я кое-как дохожу до лестницы и хочу сделать шаг, но вдруг в глазах темнеет и не сумев сохранить равновесие я падаю. Однако не вниз, а на спасительные руки.

— Что с тобой? — слышу испуганный голос.

Он подхватывает меня на руки и подняв вносит обратно к себе в комнату. Опуская на кровать и снова спрашивает.

— Ты в порядке?

Не в силах ответить я только качаю головой.

Он нежно обвивает мою талию и приподнимая порывисто целует. В это мгновение во мне вспыхивает все что до этого я так старалась усыпить. Пламя обжигает все нутро. Я мучительно ощущаю на своем теле его прикосновения и понимая что не должна этого делать неожиданно начинаю плакать. Если бы я могла сейчас уйти из жизни без особых

страданий, это было бы для меня лучше всего. Тогда бы не пришлось сделать усилие, чтобы порвать узы, связывающие мое сердце с сердцем того кто так дорог мне, но из-за которого я не могу рисковать своей верой и честью.

Я ясно осознаю, что отныне должна разорвать все наши духовные нити, потому что не смогу принести требуемую жертву. И со всей силой отталкиваю его от себя. Он падает на бок и удивленно смотрит на меня. Мои глаза полны слез и тело дрожит, но я заставляю себя прошептать.

— Пожалуйста, принеси мою сумочку.

Амин спускает судорожный вздох и тут же выходит из комнаты. Услышав его удаляющиеся шаги я вскакиваю и выхожу в коридор. С каждыми шагами терплю невыразимую муку. Одновременно я боюсь всего, что происходило со мной, и в то же время понимаю, что нужно действовать. Жуткий миг: разочарования, страха и всепожирающего огня! Полная тоски я спускаюсь по лестнице бесшумными шагами. Тихо открываю дверь и выхожу во двор. Там уже не мешкая я бегу к воротам. И выбежав на улицу бросаюсь куда глаза глядят. Через несколько поворотов в волнениях осматриваю улицу и направляюсь в противоположную сторону от той дороги, по которой мы приехали. Смертельная печаль поглощает всё нутро. Я еще не вижу, что меня обманули и корю себя всеми мыслями на которые способна. Но теперь нельзя допускать, ни единого шага назад, ни единой мысли о прошлом и быть может о будущем. Торопливо шагая через улицы не замечаю ничего. Ливень продолжается, как будто назло.

Скудное солнце исчезает за горизонтом ухмыляясь моей легковерности. Но я шагаю не обращая внимание на то что платье уже прилипло к телу, а ноги намокли почти до колен. Не замечаю так же ни сырости, ни холода; тот кто сломлен душой думает лишь о пустоте охватившей его разум и душу. Шагая все быстрее и быстрее захлебываясь рыданиями сама не понимаю куда иду. Вскоре слабость начинает сковывать босые ноги. И когда силы совсем иссякли, промокшая до нитки нахожу безлюдное место и падаю на землю. Несколько минут я сижу подняв лицо к небу. Мои глаза еще никогда не проливали таких жгучих, надрывающих сердце слез. Я не понимаю от чего испытываю такую боль. Тело не перестает дрожать и сердце бешено бьется полная любви и отчаяния. Желает себе смерти, чтобы прекратились все эти безумные чувства. С одной стороны хочется повернуть назад и пройти лишь одно испытание, чтобы потом упиваться счастьем до глубокой старости, но с другой стороны мысль о Боге и родителях прожигает сознание доводя до исступления. Закрываю лицо руками и умоляюще шепчу: "О Всевышний прошу тебя избавь меня от этих страданий. Защити мою слабую душу. Прошу прости мою слабую совесть. Защити от страданий. Ты знающий скрытого и явного, творец небес и земли, Господь и владыка всего. А я ничтожное твое создание сотворенное по твоей воле. И я умоляю принять мое раскаянье и покаяние. Я прибегаю к твоей защите от собственной души от того что могла бы сделать. Ты Велик и Милосердной прошу не оставляй меня." Доведя свою душу до полного истощения я начинаю понимать что брежу. Встаю с места и выхожу на дорогу. Но скоро мои сили достигают предела своих возможностей и отчаявшись останавливаю такси.

Молодой таксист спускает окно и окидывает меня презренным взглядом.

— У тебя есть деньги на проезд?

— Я заплачу по прибытию.

— Я не вожу всяких…

— Вам важнее знать кто я, чем сделать доброе дело? Но я честная девушка и обойдусь с Божьей помощью.

Водитель еще раз окинул меня взглядом и вдруг открывает дверь.

— Ладно, садись.

— Пусть Аллах дарует вам рай, — говорю я вздыхая.

Уже не важно увидят ли

соседи Фотимы меня в таком виде, дохожу до порога и теряю сознание.

29

Утро тихое, если не считать нескольких криков детишек на площадке. Нет ни грома, ни молнии, небо очистилось и солнце, как и прежде сияет в каждое окно. Родители молча сидят возле моей постели. А я как обычно лежу, словно ничто не переменилось, ничто не сразило меня, не искалечило. Я смотрит на Камола все еще спящего на кресле в углу комнаты и хочется встать, как вдруг мама останавливает меня.

— Не вставай!

Я подчиняется от того что сама чувствую на сколько бессильна и снова ложусь на постель. Теперь я лежу в забытье слышала, как родители взволнованно шепчаться между собой. Но как бы я не хотела спросить их, что произошло, губы не подчиняются разуму и мне ничего не остается кроме как лежать и созерцать их. В эту минуту они начинают казаться мне такими родными, добрыми.