Шрифт:
Jessie Chaffee
FLORENCE IN ECSTASY
Copyright © by Jessie Chaffee 2017
Ее переполнила любовь, и она почувствовала невероятное насыщение, которое, несмотря на то, что она его ощущала, смешивалось с чувством невообразимого голода.
Вам кажется, что аккуратно подстриженная и причесанная вещь, которую вам показывают, и является правдой. Однако это все, что угодно, но только не правда. Правда – это что-то невероятное, правда – фантастика. Правду можно увидеть в том, что кажется кривым зеркалом.
Пролог
Это утро ничем не отличается от всех остальных, что я провела во Флоренции за последний месяц. Слишком часто я рано просыпаюсь. Каждый раз открываю глаза и вижу предрассветное небо, слышу писк комаров, а также звуки открывающихся и закрывающихся ставен на окнах. Нередко мне снятся кошмары, в которых слышу громкие звуки хлопающих дверей и чувствую порывы сильного ветра. Мне кажется, что во сне я слышу, как чьи-то изможденные тела бросает на расшатанные ставни. Каждое утро я открываю глаза и на фоне фиолетового неба вижу здания вокруг палаццо Веккьо [1] . За время, проведенное здесь, я уже привыкла к виду из окна. Сейчас я живу в пустой квартире, которую сняла. Этим утром я зажгла спираль против комаров с запахом цитронеллы и подошла к окну. В переулке последний клиент находившегося внизу бара надел на голову пурпурный шлем, сел на мопед и выехал на улицу Маленчини. Звук мотора мопеда постепенно исчез. Мимо моего окна стремительно, словно брошенные невидимой рукой дротики для игры в дартс, стали носиться птицы. Раннее утро для птиц – это время кормежки.
1
Старый дворец, здание во Флоренции, на площади Синьории, построенное в 1299–1314 гг., одно из наиболее известных строений города (прим. пер.).
Утром, как и во все остальные дни, я жду восхода. Первые лучи солнца освещают город, который до этого был окутан мраком. Я вижу уже не просто серое пространство, а черепичные крыши, водосточные трубы, беленые стены, брусчатку на мостовой и отражение солнца в окнах. Свет рисует картину города. Когда я вижу все это, то по-настоящему чувствую себя живой. В такие мгновения я не чувствую себя одинокой, я ощущаю, что город со мной. Но потом, когда солнце поднимается выше, то узоры света и тени блекнут, и я понимаю, что впереди у меня длинный день. Что-то незримо меняется.
Я иду в ванную, снимаю майку и пижамные штаны и отодвигаю от стены оранжевые весы. Весы движутся по синей плитке и, попадая в пазы между ними, издают звук, похожий на стук вагона на стыках пути. Я проверяю, чтобы стрелка весов стояла ровно на нуле. Я никогда не жульничаю. Становлюсь на весы и смотрю, как стрелка сначала бешено мечется из стороны в сторону, а потом останавливается. «Хорошо», – произношу я вслух и провожу ладонью по лицу, вниз по руке и животу. «Хорошо», – повторяю я голосом, в котором слышится чуть больше решимости, чем необходимо, смотрю на свое отражение в зеркале и пытаюсь убедить его в том, что все именно так и обстоит. Я одеваюсь, завязываю в хвостик свои темные волосы, привожу себя в порядок и поднимаюсь на кухню, думая: «Сегодня все будет совсем по-другому».
Я открываю высокую дверь с жалюзи из деревянных реек и выхожу на небольшой балкон. Пол балкона покатый в сторону улицы, так что кажется, что я могу соскользнуть с него вниз во двор. Балкон – это одна из причин, по которой я сняла эту квартиру, несмотря на то что почувствовала в животе сосущую пустоту, когда хозяйка назвала мне цену. Женщина увидела ужас на моем лице и показала мне другую квартиру, гораздо меньшего размера, сказав хриплым голосом на итальянском: «Эта гораздо дешевле», но я просто не смогла, не смогла. Мне нужен свет. «Нет, – сказала я ей. – Нужна другая, светлая». Хозяйка окинула меня скептическим взглядом и повторила: «Дорого, дорого, дорого». – «Не страшно, – соврала я. – Мне нужен свет, свет, свет». Теперь, когда я спускаюсь вниз и вижу хозяйку, она смотрит на меня странным взглядом.
Конец августа. Вот уже несколько недель окна квартир в здании напротив оставались темными и пустыми, за исключением одного, в котором этажом ниже моего я наблюдала старую женщину, сидевшую весь день, положив руку на подоконник. Иногда эта женщина готовит соус, запах которого поднимается вверх к черепичной крыше и который я отчетливо чувствую. Но сегодня утром этой женщины не было видно пока что. Все итальянцы уехали из города на побережье. По
2
Кафедральный собор во Флоренции, самое знаменитое из архитектурных сооружений флорентийского кватроченто. Находится в самом центре города, на соборной площади (прим. пер.).
Я, собственно говоря, мало отличаюсь от этих туристов. Каждый раз, когда я вечером прохожу по площади Синьории [3] , то поднимаю голову и смотрю на золотого льва, украшающего крышу палаццо Веккьо, задерживаю взгляд на Нептуне в фонтане перед зданием, оглядываю подсвеченные снизу изгибающиеся скульптуры в нишах по углам здания, смотрю на скульптуру сабинянки, извивающейся в руках своего похитителя, внимательно рассматриваю ее от постамента до кончика указывающего на небо пальца. «Во всем этом есть что-то большее», – думаю я.
3
L-образная площадь перед дворцом палаццо Веккьо во Флоренции (прим. пер.).
Глава 1
– Signorina.
Синьора Роза. Какое благозвучное и нежное имя. Она наверняка чья-то бабушка. Высокая, с нимбом седых волос. Внешний вид обманчив, и, видимо, исключительно по ее внешнему виду я сделала предположение о том, что она будет со мной мягкой. Но у нее оказались сплошные острые углы. Как только я закрыла дверь квартиры, она появилась внизу и искоса посмотрела на меня. Что она хочет? Скоро сентябрь. Следующий месяц. «Только наличными», – сказала хозяйка, когда сдавала мне эту самую дорогую квартиру. Только наличные, перед началом следующего месяца.
– Signorina, – повторяет хозяйка хриплым голосом. На самом деле обращение Signorina предназначено для девушек, которые гораздо младше меня, и даже для девочек. Мне хотелось бы поставить ее на место, сказать, что я обязательно ей заплачу, но я не в состоянии найти слова, чтобы сказать это по-итальянски. Поэтому только и произнесла: «Да, да, извините, минутку» – и направилась в банк снимать деньги, которые тают, как весенний снег. Я дотяну до сентября, но потом деньги закончатся. Однако после того, как на широкой лестничной площадке первого этажа я передала ей купюры, то почувствовала себя совершенно свободной.
Каждое утро я гуляю, снова и снова обхожу кости Флоренции, бреду по уже знакомому маршруту сквозь толпы гостей города, которые совершенно не обращают на меня внимания, – группы туристов, семьи, студенты, приехавшие сюда на летние каникулы. Они не знают, кто я и откуда. Сегодня я гуляла до тех пор, пока мне не показалось, что кожа на ступнях вот-вот загорится, а сами ноги начали подкашиваться. Меня едва не тошнило от запаха мусора, который навален здесь на каждом углу. Когда я добралась до места, где всегда заканчивала свои прогулки – на каменной набережной реки Арно в центре города, – голова ужасно кружилась и все мысли куда-то улетучились. Я облокотилась на парапет и почувствовала исходящее от камня тепло. Вокруг меня толпились туристы, снимающие на свои фотоаппараты мост Понте-Веккьо. Все они делали практически один и тот же снимок.