Вот это я влип
Шрифт:
– Кирьян, я, кажется, слышал шаги, - это подо мной скрипнула половица и этот звук насторожил молодого дружинника.
– Не дури. Домина давно не жилая, вот она и скрипит, рассыхается от старости. Сам подумай своей бестолковой головой, ведь скрипнуло только один раз, больше никаких звуков не было, а по воздуху этот боярин летать не может. Вот грохнем его, пробежимся по комнатам, посмотрим свежим взглядом, что ещё в господском доме плохо лежит и вернёмся в казарму. А там целый месяц отдыха - гуляй, пей - нехочу.
Осторожно приоткрыв дверь, я заглянул в коридор, а там, действительно, почти что в самом
– Я же говорил, что они дрыхнут. Охранники, мать их за ногу. Ладно, если б спал один, а второй следил, так ведь нет, оба спят.
Я дождался, когда они приблизятся к мёртвой охране и выстрелил из духового карабина ещё два раза. Мои предположения, что проверяющие упадут на тела своих дружинников, полностью оправдались, так что сильного шума не было. Подойдя поближе и убедившись, что никого добивать не надо, я дозарядил и подкачал ружьё. Затушив лампу и дав глазам привыкнуть к темноте, вдоль стеночки неторопливо, стараясь не создавать шума, направился к выходу.
Следующую пару я встретил только когда приблизился к холлу у центральной двери. И хотя окна-бойницы холла были прикрыты ставнями, их старший поставил здесь пост, чтобы исключить даже малейшую возможность воспользоваться самострелом через отверстия в стене. И всё-таки меня насторожил тот факт, что слишком мало дружинников находятся в бывшем доме управляющего. А где ещё полтора десятка воинов? Не думаю, что им позволили спать в ожидании нападения хозяина на незваных гостей, да и слуг не видно, а ведь такую ораву надо кормить.
Откуда-то сверху раздался зычный голос, - Старшой, человек боярыни исчез, ну этот, который управлял её колесницей. Сбёг, сволота, через окно второго этажа.
– Хорошо, спускайтесь вниз, но слуг не выпускайте.
Через некоторое время более десятка дружинников, бряцая доспехами и оружием, спустились по центральной лестнице в холл. Зычный голос принадлежал здоровенному детине, который пророкотал, - На охране слуг я оставил пару человек, а то разбегутся. А этот старик хитрецом оказался, напел нам сказок о каком-то серебряном волке, а потом сбежал.
Старший десятник встрепенулся, - Серебряный волк? И что он о нём рассказал?
– Да всякую чепуху, будто видел он его лично и даже разговаривал. Говорит, что совершенно случайно заметил знак на камзоле местного боярина в виде волчьей головы, и что в недавние времена серебряный волк был в состоянии в одиночку уничтожить чуть ли не три сотни воинов.
– Это не чепуха. Я сам был свидетелем того, как человек с таким знаком порубил в капусту полусотню отборных воинов соседнего воеводы, когда они нагрянули зорить село,
– Да кто он такой, и почему о нём ничего не было слышно? Старшой, расскажи, что знаешь, так и время до рассвета быстрее пролетит.
– Рассказывать-то особенно нечего. Серебряный волк, это кличка или прозвище знатного мастера оружия. Впервые о нём заговорили лет двести, а может и больше назад, как о защитнике простого люда от притеснений бояр и воеводы. Прятался он в местных лесах и нападал на обозы, в которых перевозили дань для воеводы и боярам, но только на те, где дань была значительно больше установленной нормы. Всех, кто собирал и охранял её, он брал на щит, в живых оставлял только возниц, но при условии, что они вернуться в деревни и сёла, где обирали сельчан и всё возвернут хозяевам. Он то появлялся, то исчезал, опровергая разговоры о том, что его толи зарубили, толи отравили, толи подстрелили из самострела. Раньше молва приписывала ему способность возрождаться, будто у него восемь жизней и пока он их все не потратит, по-настоящему его убить невозможно.
Именно в этот момент я начал стрелять из своего укрытия, целясь в головы дружинников. Намерения оставлять кого-либо в живых у меня не было. Перезарядка карабина неожиданно заняла у меня больше времени, чем я рассчитывал и чем это происходило на тренировках, так что оставшиеся в живых дружинники бросились к дверям, что вели из здания наружу. Возникла не только паника, но и давка, ведь двери были заперты изнутри. И всё же трем воинам удалось вырваться. Памятуя о том, что наверху остались ещё двое, которые охраняли слуг, беглецов преследовать я не стал, так как был уверен, что они бросятся в господский дом, в надежде укрыться там. Откуда им было знать о подземном ходе, что соединял два строения, о котором не знал даже управляющий, это был один из четырёх возможных путей отступления в случае осады, наши предки предусмотрели и такой вариант.
Шум внизу не привлёк внимания двух охранников, а может быть сказалась бессонная ночь и волнительное ожидание нападения. В любом случае эти двое спали, прислонившись спинами к дверям комнаты, где содержались слуги.
Отодвинув ногой безжизненные тела с небольшими дырками во лбу, я открыл дверь и заглянул вовнутрь. Примерно два десятка человек, большинство из которых составляли женщины в разорванных одеждах и следами насилия.
– Я боярин Страх и ваш господин, кто тут старший?
Отозвался пожилой мужчина, у которого на коленях лежала голова ещё очень молоденькой девушки, которую он гладил по волосам. Разорванная одежда и синяки на лице и руках не оставляли сомнения, через что ей пришлось пройти.
– Я старший слуга второго этажа господского дома...
– Прекрасно, - перебил я его, - назначь людей, что бы прибрались в доме и убрали трупы дружинников, не забыв вытащить тела ещё четверых, что валяются в кухонном коридоре. Из дома до моего разрешения не выходить. Тела разместить в подвальном помещении, предварительно сняв с них всё ценное и то, что может пригодится в хозяйстве. Не забудьте проверить пояса, обычно там прячут наворованные ценности. Раненых не должно быть, но если вдруг найдёте кого, без сожаления добить...