Вот идет цивилизация
Шрифт:
Раздался общий вздох облегчения. Стив вышел вперед и протянул руку.
– Примите мои извинения, доктор. Я на самом деле не имел в виду, не намекал на… на… ну, вы понимаете…
Доктор Баллихок кивнул.
– Вполне. Журналист, который появляется на миллионах экранов, просто обязан проявлять крайнюю осторожность. В этой стране и без того достаточно сумасов и их идей! Теперь, когда мы убедились в полном взаимопонимании, могу я попросить вас набраться терпения: все объяснения по поводу образовательного значения Дименокоммунаплекса вы получите после того, как мы отправимся туда на своих скутерах. Эксперимент должен начаться ровно в четыре тридцать. И нас ожидает встреча с весьма нестабильным индивидуумом.
Они
– Каково же образовательное значение Дименокоммунаплекса? – вновь принялся ораторствовать президент университета, устроившись на своем месте в ведущем скутере. – Ну, во-первых, существует чисто визуальный интерес студентов к столь сложной технике. Мы будем всячески поощрять учащихся за каждый час, проведенный в здании за созерцанием аппарата. Конечно, это ни в коем случае не является неприятным или – могу ли я употребить это слово? – «сумасбродным» способом проводить время, отведенное для обязательных занятий в колледже. Разумеется, та группа, которая посещает здание Арифметики, предпочтет провести час здесь, чем тратить его, как они это обязаны делать сейчас, на деление в столбик или десятичные дроби. Эти молодые люди могут впоследствии получить докторскую степень в области администрирования, как я, например; тогда они вынуждены будут управлять и нести ответственность за опасную умственную энергию от десяти до сотни сумасов. Когда еще они найдут лучшую возможность наблюдать за этими созданиями, как не на первых курсах колледжа?
– А оставшаяся часть образовательного аспекта – коммуникация, – заметила Лаура. – По крайней мере, в университетском рекламном буклете, присланном в мою студию, написано: «Пространственная коммуникация». Что это такое?
– Это выражение сумасов, – пожал плечами доктор Баллихок, – вот сумасы пусть его и объясняют. Счастлив сообщить, что мой коэффициент интеллекта гораздо ниже опасной отметки сто двадцать баллов. Пространственная коммуникация? Казалось бы, должна подразумеваться коммуникация между разными измерениями. Какая от этого польза – понятия не имею. Но, как со всеми разработками сумасов, никогда ничего нельзя знать наверняка. Это может привести к чему угодно. Например, скутеры, на которых мы сейчас передвигаемся, приводятся в движение некоей излучаемой энергией, открытой сумасом-астрономом, – он валял дурака с какими-то космическими лучами. Другой, менее деградировавший сумас – на самом деле почти нормальный человек, – применил открытие в инженерном проекте, относящемся к средствам передвижения, и это дало возможность нормальным людям-техникам производить скутеры для нас. Вот почему все расходы, которые мы несем, заботясь о сумасах и предоставляя им пищу, совершенно необходимы. Никогда нельзя знать заранее, когда тот или иной их приступ прикладной науки – или даже припадок совершенно теоретической – приведет к чему-нибудь полезному.
– Или опасному! – вступила в разговор молодая матрона, до сих пор державшаяся в стороне. – Вспомните атомные бомбы, динамит – все эти ужасные вещи, которые сумасы, бывало, делали в старину, их философию… – Она содрогнулась и плотнее запахнула розовый жакет из стекловидного материала.
– В старину. В том-то и все дело. Вспомните, пожалуйста, историю, – наставительно сказал доктор Баллихок. – Первый человек приручил жизнь в форме низшего животного, чтобы обеспечить себя пищей. Затем он приручил материю в форме машин, чтобы они работали за него. А затем произошло самое главное, последнее событие! Человек приручил ум в виде сумасов, чтобы они думали за него!
Они прибыли к полосатому зданию со стреловидными опорами и сошли на землю. Стив указал на несколько располагавшихся прямо за новым зданием низких старомодных кирпичных строений, окруженных колючей
– Это школа сумасов, доктор? Я знаю, что такая школа есть в вашем кампусе, и три года назад даже делал о ней краткое сообщение для тех людей, которых это могло заинтересовать.
– Да. Пожалуйста, не расстраивайтесь так, леди. Эти создания присутствуют здесь отнюдь не в опасных количествах и под строжайшей охраной. Наши законы в области государственного образования по-прежнему требуют, чтобы университеты содержали как минимум по одному колледжу – с отдельным, но адекватным остальному оборудованием – для тех, кто обладает душераздирающе высоким коэффициентом интеллекта. Однако я надеюсь, что недалек тот день, когда ради всеобщей безопасности их будут содержать отдельно – как уже произошло с большинством этих несчастных – в надежных, с прочными стенами учреждениях под неусыпным надзором специалистов по сумасам.
По знаку доктора Баллихока охранник отодвинул тяжелый дверной засов.
Внутри здания располагалось одно-единственное помещение, занятое под электронную машину. Впечатление было такое, будто паук сплел в этих стенах свой проволочный шедевр. Ряды трансформаторов застыли в ожидании энергии, которая хлынет в их компактные стержни. Электронные лампы, разбросанные, словно капли дождя, по огромной металлической пластине в центре комнаты, оставались пока обесточенными и слепо таращились на вошедших.
Возле металлической пластины находилась приборная доска со множеством индикаторов, рядом с которой стоял человек весьма неряшливого вида, волосатый и хмурый. Тонкие металлические нити охватывали обе его лодыжки и исчезали в отверстии в полу, где, судя по всему, были намотаны на катушку, что позволяло человеку передвигаться в случае необходимости. Когда он возвращался на прежнее место, избыток нити втягивался обратно. Рядом постоянно находились два охранника: тот, что стоял справа, был вооружен весьма эффективным небольшим бластером; второй держал в руках крошечный радиопульт, управлявший работой металлических нитей.
– Дамы и господа, – обратился к телевизионщикам президент, – перед вами сумас-физик под номером 6Б 306, или, как записано в его свидетельстве о рождении, Реймонд Дж. Тинздейл. Его абсолютно нормальные родители даже не подозревали об умственных дефектах своего отпрыска до тех пор, пока целый ряд толковых изобретений ребенка не заставил их обратиться к администратору по детскому тестированию, который и открыл им правду.
– Какой ужас! – простонала Лаура. – Да после этого и детей иметь не захочешь – ведь такое может случиться с каждым!
Доктор Баллихок мрачно кивнул.
– Может. Утешением тут может послужить только тот факт, что об уродце будут заботиться до конца его дней – родителям больше никогда не придется его видеть. И конечно, мы используем их для осуществления трудотерапии в отношении таких же несчастных, как они сами.
– Зоопарк, – с горечью заметил сумас-физик 6Б 306. – Передвижной зоопарк прибыл поглазеть на людей. А теперь они захотят, чтобы их развлекали. Кого волнует, что мое оборудование еще не отлажено?!
– Ну-ну-ну… – предостерегающе произнес президент. – Не стоит впадать в буйство, иначе мы будем вынуждены лишить вас оборудования и книг на неделю. Пожалуйста, объясните, что это такое. Ах да, охранник! Заставьте его надеть рубашку – здесь же присутствуют дамы!
Охранник натянул на сумаса рубашку, и тот раздраженно помотал головой.
– Сама атмосфера кондиционирована, сезоны контролируются, каждое треклятое одеяние полностью прозрачное… И в то же время нельзя и шага свободно сделать – ни на метр, ни на секунду! Что за мир! – Он ударил кулаком по раскрытой ладони и вздохнул. – Ну, ладно. Мы называем этот агрегат Дименокоммунаплекс. Не потому, что мы так хотим, но потому, что надо же как-то его называть, а Джоджо тут подумал, что нам бы следовало окрестить его Баллихокером. Итак, это Дименокоммунаплекс. Он предназначен для межпространственных коммуникаций.