Вот Иуда, предающий Меня. Мотивы и смыслы евангельской драмы
Шрифт:
Поглядеть и спросить:
Иуда, что ты сделал с Ним?
Иуда, что ты сделал с собой?
Не думаю, что для кого-то станет сюрпризом краткий пересказ случившегося: уж эту историю знают абсолютно все, читавшие и не читавшие Евангелие. Иуда Искариот, один из двенадцати апостолов Иисуса Христа, предал
Учителя властям за тридцать сребреников и поцеловал Его в Гефсиманском саду, указав таким образом Христа пришедшим арестовывать Его солдатам. Но утром, увидев, что Он осужден, раскаялся, вернул эти кровавые деньги и повесился.
Эта история
Это совершенно не мешает предательству Иуды оставаться самой нелогичной, самой необъяснимой историей Нового Завета.
Потому что не существует внутренне непротиворечивой версии, которая бы соединила в себе эту историю от начала до конца: от ветхозаветных пророчеств до новозаветных апокрифов.
Ты хладнокровно предал Учителя за тридцать сребреников, не ища ничего, кроме выгоды? – но как мог оказаться рядом с Христом человек такой чудовищной внутренней испорченности, если Писания прямо говорят об обратном?
Ты желал «подтолкнуть» Христа к тому, чтобы Тот в прямом столкновении с властями объявил Себя Мессией и Царем и освободил Свой народ от римского гнета? – но, если цель блага и даже возвышенна, отчего Христос так строго осуждает тебя, называя «сыном погибели»? И почему ты не прислушался к словам Того, Кого искренне считал своим Царем?
Ты разочаровался в Нем и желал переметнуться на сторону «сильных мира сего», подзаработав при этом? – но отчего тогда так быстро и беспощадно настигает раскаяние? Ты просто не мог не понимать, на что предаешь Христа, осуждение никак не могло стать сюрпризом.
Ты покорно выполнил свое предназначение или даже прямой приказ Учителя поступить именно так, ибо так предначертано? – но отчего же Учитель не позаботился о твоей судьбе и не спас тебя от мук раскаяния и от петли? Мог ли Христос поступить так со Своим учеником, не утешить, не ободрить, бросить одного на растерзание совести?
Так что же заставило одного из Двенадцати выдать Учителя властям? С точки зрения разума это абсолютно бессмысленный шаг в пустоту. Иуда не получает ничего, а теряет совершенно все: смысл жизни и саму жизнь.
Зачем?!
Этот вопрос прозвучит в книге несчетное количество раз. Докапываться до подлинного смысла этой истории – все равно что просить хлеба в развалинах давным-давно покинутого дома.
Я не претендую открыть вам истину в последней инстанции. Это все-таки художественное богословие, тут будет много догадок и предположений, много деталей, возможных, но не обязательных.
Но у каждой догадки найдется основание. И ни одно предположение не возьмется из воздуха. А из подробностей будет вырисовываться цельный образ, а не разбитая мозаика.
Обзорная экскурсия
Эта книга не притязает на роль исторического исследования: и задачи, и цели, и формат у нее совершенно другой. Ее главный объект внимания – не масштабное полотно евангельской истории, а конкретный человек, в нее вписанный.
Но небольшой исторический экскурс сделать все же придется, чтобы наш разговор не висел в воздухе, а незнакомые имена и названия не заставляли лезть за справкой в интернет. Читатели, хорошо знакомые с Евангелием, могут
Итак, первая треть первого века нашей эры, Палестина, окраина Римской империи. Что она собой представляет?
Правильный ответ – взрывоопасный котел.
Мира нет нигде и ни в ком.
Страна разделена на северную Галилею и южную Иудею, и два края взаимно терпеть не могут друг друга. Иудеи обвиняют северян в склонности к язычеству, в отступлении от Закона, в общем – в нечистоте веры. Северяне в долгу не остаются: Иудею считают предательски склонившей голову под римское ярмо, законничество иудеев вызывает у галилеян насмешки и обвинения в лицемерии. «Галилея! Галилея! Больше всего тебе ненавистна Тора!» – укоризненно говорят южные мудрецы. «Галилеянин любит славу, а иудей – деньги», – насмешливо отзываются им с севера.
«…даже Иерусалимский Талмуд свидетельствует, что галилеяне заботились более о славе, а жители Иудеи о деньгах… Но ученых школ галилеяне не заводили, и потому иудеи, гордые книжники и фарисеи, называли галилеян невеждами и глупцами; за неясное, неотчетливое различие в произношении галилеянами некоторых еврейских гортанных букв раввины иудейские не допускали их читать вслух молитвы от лица собрания и осмеивали их» [2] .
Свидетельство этой вражды мы видим и в Евангелии: Из Назарета может ли быть что доброе? (Ин. 1: 46) – Разве из Галилеи Христос придет? (Ин.7: 41) – Рассмотри и увидишь, что из Галилеи не приходит пророк (И н. 7: 52).
2
Жизнеописание св. равноап. Марии Магдалины // Дмитрий Ростовский, свт. Жития святых. В 12 т. (июль). Оптина пустынь, 1994 (репр.). Т. 7. С. 620.
Между Иудеей и Галилеей лежит еще и Самария, и северяне с южанами, при всех своих разногласиях, дружат против самарян. У тех свои представления о том, как и где следует служить и поклоняться Богу Израиля, и такое духовное вольнодумство вызывает неприятие и у иудеев, и у галилеян, которые, как ни крути, для поклонения ходят в один Иерусалимский храм.
В Галилее властям портят кровь зилоты – «ревнители», которых в наше время точно назвали бы террористами и бандформированиями. Эти люди наотрез не признают римскую власть и борются с ней самыми радикальными методами, убийство из которых – первый. Достается не только римлянам: под удар попадают и продавшиеся им соотечественники. Сборщики налогов, например.
В общем, на небольшом участке земли сошлись сразу несколько политических и религиозных сил. Одни из них с трудом, но уживаются между собой, между другими смертельная вражда. По этой земле ходят бесчисленные учителя, пророки, проповедники и просто мошенники, у них у всех различное количество учеников и лозунги разной степени экстремальности. Угроза бунта висит над Израилем постоянно.
Рим на все это смотрит довольно кисло.
Смотрит он глазами прокуратора Понтия Пилата, который предпочитает опираться не на любовь местного населениям на римские когорты, находящиеся под рукой. Пилат сразу снискал нелюбовь израильтян чересчур жестоким и пренебрежительным отношением к этой земле и ее святыням, а главное, своим modus vivendi: видишь мятеж – топи его в крови.