Вот мы какие!
Шрифт:
— Скажи уж прямо: в сумасшедший дом! — Агрис любил точность.
— Кто дал тебе право называть Комарика сумасшедшей? — накинулась на него Карина. — Она просто переутомилась с нами. Вспомните, что сказал Павел: сама написала пьесу! Думаете, это легко и просто? Наверное, работала по ночам, недосыпала… Ребята, что теперь делать?
— Говоришь, в квартире была одна только старушка? — Вилнис пронизывал меня пытливым взглядом следователя.
— Да, больше никого.
— И глуховатая притом?
— Похоже.
— Наверное,
— Считаешь, надо вызвать «скорую помощь»?
— Я этого не говорила.
— А если пойти к классной руководительнице? — предложила Сармита. — Она обязательно что-нибудь придумает.
Томинь, глядя на меня, предложил:
— Может, к твоей матери?
— Нет, лучше уж пойти к нашей классной руководительнице.
Так считало большинство.
Классная руководительница — ее фамилия Лауране — выслушала нас спокойно. Потом сказала:
— Ничего не надо предпринимать. И никакой «скорой помощи». Кайя живет у бабушкиной сестры, я очень хорошо знаю эту старушку. Умный, рассудительный человек. Если возникнет необходимость, она сама будет знать, куда обратиться.
— А родителей у Комарика нет? — спросила Яутрита и стала расспрашивать: — Эта самая сестра бабушки — единственная родственница Комарика, да?
— Это что еще опять за Комарик? — Учительница Лауране словно обдала нас ушатом холодной воды. — Сколько раз я вам говорила, что старшую пионервожатую не полагается так называть.
— Трудно мгновенно переориентироваться. — Вилнису очень нравится вставлять в речь иностранные слова, когда к месту, а когда без всякой надобности. — Всю жизнь так ее называли, а теперь…
— Мы без злого умысла, — добавил я. — Срывается иногда.
— У Кайи и отец есть, и мать, и брат, — сказала классная руководительница. — Только живут они в селе. И бабушка ее тоже с ними.
— А почему Кайя все эти годы живет в Риге? Там, у них, что — школы нет?
— Есть, конечно.
— Ну вот! А она почему-то училась здесь, у нас.
— А не кажется ли вам, что вы чересчур любопытны?
— Нет, не кажется, — возразил я. — Просто мы хотим получше узнать пионервожатую.
— Ну ладно, — сдалась она. — Дело в том, что у сестры ее бабушки несколько лет назад умерла единственная дочь. А муж у нее погиб на войне. Так что осталась старушка одна-одинешенька. Вот почему Кайя переехала жить к ней. К тому же девочка хотела после школы поступить на театральный факультет.
— И провалилась, — уточнил Индулис, впрочем, теперь это вовсе не для того, чтобы лишний раз подкусить.
— В жизни всякое случается, — сказала наша классная руководительница. — Надежды сменяются сомнениями. Радость — горем. Успех —
— Что же нам все-таки предпринять? — Карине не терпелось действовать.
— Пока ничего. Исправляйтесь…
Мы никак не могли успокоиться — что ни говори, а происшествие небывалое. Сильвия твердила без конца:
— Я вам говорю — у Комарика нервное истощение. О, я хорошо знаю, что это такое! У моей тети было. Четыре месяца пролежала в больнице. А сколько всяких лекарств выпила — ужас!
— Комарик была нам, видите ли, плоха! — каялся Дидзис. — Теперь — пожалуйста! Назначат новую вожатую — какая еще попадется. К тому же Павел — ее друг. Узнает и бросит все. Охота ему будет с нами возиться после всего! Словом, не видать нам больше судоверфи как своих ушей.
Он был прав. Положение — не позавидуешь! На уроках мы никак не могли сосредоточиться, шептались, перебрасывались записками. Учителя то и дело одергивали нас, записывали в дневники замечания.
На большой перемене за обедом — все о том же: что будет с Комариком?
— Ах, хоть бы она выздоровела! Тогда пошло бы по-другому.
— Индулис, а ты бы теперь согласился сыграть бабушку? — Иголочка снова принялась за нашего киноартиста.
— Ну, если так уж необходимо…
Индулис явно сдавался. Почувствовав это, Иголочка приналегла:
— А извиниться перед ней?
— Как только появится в школе.
— Появится ли? — я с сомнением покачал головой.
— В том-то и дело! — тотчас же подхватила Сильвия. — Я же говорила: четыре месяца пролежала тетя в больнице. А потом еще два месяца отдыхала в санатории. Вот так, дорогой Индулис!
У Индулиса был сокрушенный вид. Он сам не ожидал, что все так плохо кончится.
— Я сделаю все, что захотите. Надо — сыграю бабушку. Надо — прабабушку! Черта сыграю — только оставьте меня, пожалуйста, в покое!
В дверях столовой появилась дежурная учительница.
— Почему ваш класс сегодня такой шумный?
Рядом с ней стояла… Наш Комарик!
Мы глазам не верили. В один миг окружили ее.
— Ты что — в школе? Тебе уже лучше стало?
Комарик смотрела то на одного, то на другого. Глаза у нее смеялись.
— Вероятно! С каких это пор вас стало заботить мое здоровье? И почему мне должно стать лучше? Все и так хорошо.
— Индулис согласен играть роль бабушки, — радостно сообщила Изольда. — Взялся наконец за ум.
— Правда? — Комарик, словно не веря такой новости, повернулась к Индулису. — А как же кино? Неужели подождет?
Индулиса передернуло, но все же отказаться от своего слова он не посмел:
— Если нужно…
— Разумеется! — подхватил Дирт. — В конце концов, ты ведь по жребию вытянул эту роль.