Вот мы какие!
Шрифт:
Вот так! И все из-за этого самого водяного пистолета, который незаметно переходил из рук в руки и заставлял нас забывать и про учителей, и про класс, и про то, что пришли мы сюда учиться, а не играть.
На переменах мы липли к Гельмуту, как металлические опилки к магниту.
— Где купил? Сколько стоит?
Гельмут важничал:
— Попробуй купи такой!.. Это импортный. Да, да! Из ГДР. Тетка подарила.
Ах, счастливчик Гельмут! Почему же ни у кого больше из нас нет такой расчудесной тетки?.. Чего Гельмут не мог достичь семь лет — за все эти годы он так
Кто знает, сколько бы это продолжалось, если через день или два Мадис не ворвался бы в класс с новостью:
— Ребята! В универмаге полно водяных пистолетов из ГДР! Целый вагон! Такие же, как у Гельмута!
После уроков мы все как на крыльях понеслись в универмаг. Точно! Красивые, блестящие, словно лакированные, лежат водяные пистолеты на прилавке. И длинный хвост мальчишек! Больших, поменьше и совсем еще пацанов. Нетерпеливо переминаются с ноги на ногу, ждут не дождутся своей очереди.
— Что делать? Где взять деньги?
— Как же все-таки заполучить эти пистолетики?
Сбились в кучу и стали мудрить, морща лбы. Попросить у родителей? Дадут, держи карман шире!
У Зигиса возникла идея:
— Придумал, ребята! Завтра ведь платить за школьные обеды. А что, если из этих денег?..
Мы обрадовались. Неделю вполне можно обойтись без обедов. Пистолет этого стоит.
Так и сделали. Классная руководительница очень удивилась, когда все мальчишки вдруг разом отказались от обедов.
— Почему, ребята? — озабоченно спросила она. — Неужели в школьной столовой стали хуже готовить?
Мы в ответ несли всякую чепуху. У кого-то разболелся живот, кто-то потерял деньги, кому-то мать стала давать с собой бутерброды. Неловко, конечно, выкручиваться и врать. Зато уже на следующий день водяной пистолет был у каждого.
С нетерпением ждали большой перемены, чтобы проверить пистолеты на деле. И когда наконец зазвенел звонок, мы, словно сговорившись, рванули к рукомойникам. Зарядили пистолеты водой — и грянул бой! Били струйками друг другу в глаза, в уши, в волосы. Забыв, что находимся в школе, скакали как ненормальные, орали, визжали, свистели, носились. Нам казалось, что мы в открытом море. Идет морское сражение. Бьет шрапнель, рвутся мины, падают с визгом авиабомбы.
В самый разгар битвы примчался Гельмут. Что-то он кричал, размахивал руками, но мы были слишком увлечены игрой. Однако Гельмут не унимался:
— Иде-ет!
Предупреждение дошло до нас с опозданием. За спиной Гельмута стоял дежурный учитель Аболтынь. Уж не знаю, как случилось, что и в него попала струя. Воинственные крики вмиг сменились мертвой тишиной. Только теперь мы заметили свой собственный жалкий вид, залитый водой пол.
И этот возмущенный взгляд учителя!..
Аболтынь известен всей школе своей строгостью. Сам бывший офицер, он преподает у нас физкультуру и всегда требует порядка и дисциплины.
Что теперь будет? Скорее всего, Аболтынь сообщит директору…
Мы едва решались поднять глаза на учителя. Он же молча смотрел на нас. Вероятно, раздумывал, как с нами быть.
— Сдать оружие! — наконец приказал Аболтынь и шагнул вперед, повелительно протянув руку.
Один за другим отдавали мы ему пистолеты. Он разоружил всех до последнего.
Мы тяжело вздыхали. Неужели нельзя было поосмотрительнее? Испытали бы свои пистолеты дома. Трудно, что ли, переждать два-три часа?
— А теперь за работу! — приказал учитель. — Взять тряпки, ведра — и через пять минут чтобы все у меня было в полном порядке. — И добавил, по-прежнему строго глядя на нас: — По крайней мере, уборщице польза от вашей водяной войны — не надо будет мыть пол.
Мы облегченно вздохнули. Кажется, пронесло… Взялись за дело. Вытирали, отжимали тряпки, как умели. Надраивали не только пол — подоконники, стекла, даже в коридоре убрали, туда тоже натекли лужицы. Кто нас нахваливал, кто насмешничал. Мы молчали. А что говорить? Хорошо хоть, что так. Могло быть куда хуже.
О пистолетах никому и вспоминать больше не хотелось. Пусть теперь они там, в универмаге, хоть пушками водяными все прилавки завалят!
У БОЛЬШИХ КОРАБЛЕЙ
Не только для Югиты и Томиня, но и для всех нас это оказалось крупнейшим событием во всей нашей школьной жизни. Представьте себе высоченный док, на котором, как на огромной тарелке, стоит морское судно. Оно видно все, с верху до самого низу. Мне, конечно, и раньше было известно, что подводная часть кораблей почти равна надводной. Но теперь, когда совсем рядом со мной горой высился настоящий корабль, я почувствовал, как у меня забилось сердце.
— Вот бы научиться строить такие гиганты! — вырвалось у восхищенной Югиты.
Павел знал про корабли все. Югита почти столько же. Мы — поменьше. Ну а Яутрита — той даже якорь в диковинку:
— Ой, какой большой крючок? Это что — пропеллер?
Доков здесь много. На одном стоит французский корабль. А название у него очень даже знакомое: «Даугава».
— Во Франции что — тоже есть такая река?
— Нет, такой реки у них, конечно, нет, — посмеивался Павел. — Они потому дали своему кораблю имя нашей Даугавы, что мы свое советское судно назвали «Сеной». В знак дружбы, обоюдного уважения.
На другом доке — корабль из Англии.
— Смотрите, смотрите, английские моряки! — как обычно, Томинь все заметил первым. Поднявшись на цыпочки, он энергично помахал рукой. Матросы отвечают на его приветствие и спустя несколько минут оказываются уже возле нас. Разговор вначале не клеится. Один из англичан пытается объясниться по-русски, но так коряво, что мы все смеемся, и даже Павел не может спрятать улыбку. Сармита спешит к моряку на помощь:
— Ви андестед инглиш вэри уэлл.
Матросы приятно удивлены. Начинается беседа. Томинь прямо-таки прилип к одному англичанину, длинному такому, светловолосому, с большим орлиным носом. С виду совсем еще молодой, а в зубах трубка.