Вот мы влипли!

-Megan-

А вот что будет, когда Люси вернется в будущее? С ней Нацу всегда хорошо, тепло и уютно. Без нее как-то не по себе. Сам образ Люси напомнила ему солнце. Ее золотистые волосы всегда переливались на солнце, будто лучи. А в ее карих глазах всегда была теплота, доброта, терпеливость и понимание. А ее красивая улыбка всегда заставляла улыбаться в ответ. Нацу нравилось в ней это. Для него Люси была вторым солнцем. Солнцем, способным развеять любую тьму. И рядом с ней Нацу не чувствовал себя чудовищем и убийцей, каковым он считал себя ранее из-за своей работы. Пусть Люси казалось, что это Нацу ей дарит свет и надежду на лучшее будущее, на деле же это было не так. Они будто дополняли друг друга. Нацу никогда не видел, чтобы Люси грустила в его присутствии. Это было лишь несколько раз. Когда она горевала по своей жизни в будущем и когда плакала из-за случившихся несчастий с Эльзой. В остальном

она всегда улыбалась в его присутствии. И сам он в основном тоже всегда смеялся и радовался вместе с ней. По отдельности они были простыми людьми, а вместе излучали тепло и свет. Выходит, вот что значит то выражение, когда говорят, что люди дополняют друг друга. Они дополняли.

Нацу всегда говорил ей, что не стоит зацикливаться на том, что будет в будущем, нужно жить настоящим. И это так. Нацу всегда повторял это не только Люси, или своим друзьям, но и себе. И тем не менее, он тоже думал о том, что будет потом. Он прекрасно осознавал, что Люси после войны вместе с Эльзой вернется обратно, в будущее. Возможно, даже не понадобится искать тринадцатый ключ, их миссия здесь попусту окончится и они вернутся. И хорошо бы, если бы у Нацу остались воспоминания о ней, но может ведь случиться и так, что временной разрыв исчезнет, не оставив и следа, а вместе с ним и воспоминания. Временные границы не должны нарушаться. И что тогда будет? Пусть даже, воспоминания останутся, что потом? Как ему быть без Люси?

Нацу никогда не испытывал того сильного чувства, о котором ему рассказывал отец, вспоминая жену – маму Нацу, того возносящего и преображающего чувства, о котором пишут в любовных романах, так популярных у женщин. Сам Нацу их никогда не читал. Он не имел представление о том, какого это – любить. А сейчас, кажется, понял. Вот только не было никаких бабочек в животе, о которых щебечут молодые девушки, делясь впечатлениями от прочитанных глупых романов с подругами, не было душевного подъема, о котором говорил отец. Ничего не было. Было лишь четкое понимание, что если ее – Люси – любимого человека не станет, он просто не сможет дальше жить. Он не представлял себе жизнь без нее. Наверное, жизнь для Нацу потеряет все краски, лишится смеха и радости, теплоты и доброты. В миг, когда он в последний раз посмотрит в эти глубокие теплые и добрые карие глаза, когда в последний раз увидит эту светлую улыбку, эти солнечные мягкие локоны волос, услышит этот мелодичный высокий голос, в этот миг все резко изменится в худшую сторону. Его мир рухнет в то же мгновение, когда придет осознание, что все, конец, она исчезла. И то же мгновение Нацу испытает ужасную боль. Его жизнь на этом прекратится. И начнется бездумное существование. Его жестокость, требуемая работой, поглотит его с ног до головы. Он очерствеет. Превратится в бездушного и жестокого инквизитора. И все.

Нацу прикрыл глаза от безысходности. Не надо об этом думать. Лучше наслаждаться моментом, когда самое дорогое лежит рядом, под боком и тихо сопит. Когда еще представится такая возможность?

Нацу повернулся к Люси и залез под одеяло, прижимаясь к ее горячему телу. Поддавшись порыву эмоций, парень сильно обнял ее, прижимая к себе, будто бы опасаясь, что это лишь сон. Мираж, принесенных холодным утренним рассветом. Зарывшись в ее мягкие золотистые волосы, Нацу лежал неподвижно, вдыхая аромат ее кожи, ее волос. Он быстро и безболезненно принял осознание того, что влюбился. Нет, влюбляются люди часто и необдуманно, а он полюбил. Полюбил сильно и по-настоящему. И любовь стала для него сильным чувством. Не тяготящем, не возносящем, а необходимым для жизни.

Вдохнув еще раз запах ее волос, Нацу губами легонько дотронулся до мочки ее уха и тихо прошептал:

– Я люблю тебя, Люси. – Лишь после этих слов, Нацу смог расслабиться и почувствовать, как сон, подобно пелене, медленно окутывает его, унося его сознание в страну сновидений.

Люси плохо спала этой ночью. Холод ей постоянно мешал. Ей то снились кошмары, то просто пустота. Холодная и тёмна бездна. Кошмары были какими-то бессюжетными, несвязными и неясными. Просто какие-то яркие картины, вспыхивающие в подсознании юной девушки.

Ей снилась вода***, затапливающая все на своем пути. Люси не видела никого из людей, ей просто снилась вода. Причем она выглядела не как побережье моря, не как глядь воды простирающегося океана. Сама она, Люси, словно была в воде. Но не тонула. Она чувствовала прохладу, чувствовала воду, но в то же время дышала. Как рыба под водой. Но дышать ей было тяжело. Не потому что воздух кончался, и она опускалась на дно, а просто тяжело. Будто грудную клетку сдавило. И в этой

воде не было ничего. Она была мутной и темной. Но не грязной. Люси не могла разглядеть ни дна внизу, ни неба вверху, сквозь толщу воды. Соленая морская или океаническая вода отнюдь не щипала ей глаза, напротив, Люси могла спокойно смотреть. Она не сомневалась в том, что это была именно морская или океаническая вода, она просто знала это. Люси осматривалась по сторонам, пытаясь увидеть рыбу или растения, но вокруг нее ничего не было. Была лишь пустота. Она окружала Люси со всех сторон. Люси пыталась пошевелиться, но с удивлением обнаружила, что не может. Ее будто связали чем-то. Сковали невидимыми цепями.

Потом ей снилась Эльза. И тоже вода. Только вода на этот раз представляла собой гладь, почему-то, красного моря. Эльза тонула. Барахталась изо всех сил, но не получалось. И солнце. Оно садилось. Небо пестрило багряными оттенками, окрашивая воду в красный. Из-за чего казалось, что Эльза тонет в крови. Люси стало страшно. Ведь Эльза ушла утром и не вернулась. Она… утонула? Люси заплакала. Она отчетливо ощущала, как горячие слезы бегут по ее щекам, повторяя изгибы кожи лица. Дотронувшись до своего лица, желая стереть соленые слезы, Люси почувствовала, как размазывает по лицу что-то липкое. Что-то не похожее на слезы. Отдернув руку от щеки, девушка поднесла ладонь к глазам и едва ли подавила в себе вскрик. Ладонь была вся в крови. Дотронувшись второй, чистой левой ладонью, не запачканной кровью, до своей второй щеки, Люси аккуратно провела кончиками пальцев по щеке и вновь поднесла руку к себе. Она была так же перепачкана кровью. Но ее страх прервали крики и мольбы о помощи. Люси устремила взгляд на воду. Эльза продолжала тонуть. Внезапно для самой себя Люси осознала, что стоит на песке, а ее подруга тонет неподалеку от нее в воде. Ринувшись было в воду, Люси вдруг что-то резко заставило остановиться. Она словно врезалась в невидимую преграду. А Эльза все продолжала то уходить под воду, то вновь появляться, судорожно заглатывая воздух вместе с соленой водой. Люси закричала. Но из ее горла не вырвалось ни звука. Девушка осознавала, что кричала, звала на помощь, но голос будто покидал ее, когда она открывала рот. Внезапно все стихло. Уши заложило. Она больше не слышала криков Эльзы и шума воды. Она ничего не слышала. Люси обернулась в сторону леса, желая осмотреться в безысходности, а когда вновь повернулась к морю, Эльзы уже не было. Не было ни следа от того, что она тонула только что у Люси на глазах. Рябь на воде пропала. Волны перестали напоминать морские. Вода словно остановилась****. А потом все стало постепенно исчезать.

Внезапно Люси почувствовало, что стало тепло. Тепло и уютно. Она перестала чувствовать одиночество. Теперь она знала, что находится под защитой. Люси вышла на опушку спокойного, тихого и безмятежного леса. На этой опушке ярко горел огонь*****. Он вовсе не пугал Люси своими языками пламени, наоборот, манил, согревал. Люси почувствовала, как в душе разливается тепло. Внезапно подул легкий ветерок, принося с собой тихий, но четкий шепот:

– Я люблю тебя, Люси.

Люси не могла ни о чем думать. Ее сознание затуманил яркий и теплый свет огня. Такого знакомого и родного. А голос. Голос, что нежно прошептал ей это, не донес того глубокого смысла до ее, объятого пеленой наступающего крепкого сна, разума, а лишь усыпил. Голос прозвучал подобно колыбельной. И Люси крепко заснула.

Ей больше не снились кошмары.

*Батальный жанр в живописи – изображение военных сцен и сцен военной жизни. Морские или сухопутные сражения, походы и т.д.

Лжедмитрии первый, став царём, не выполнил своих обещаний, им были недовольны практически все: польский король, русские дворяне, церковь, крестьяне, поэтому он так легко был свергнут. Возник заговор бояр во главе с Василием Шуйским. 17 мая 1606 г. На Земском соборе царём был избран Василий Шуйский (1606–10 гг.), лживый, подозрительный, хитрый человек.

***Вода – первый сон Люси, олицетворяет сомнения. Все то бремя, что гнетет Люси, является толщей океанической воды, которая сковывает и не дает пошевелиться. Мутность воды олицетворяет страхи, сомнения и нерешительность.

****Второй кошмар Люси ничего не олицетворяет, кроме как ее страха за подругу. Кровавые слезы ничего не значат, не ищите в них смысла. Это всего лишь бессвязный кошмар.

*****Огонь – третий сон Люси. Олицетворяет Нацу. Он оберегает ее, согревает. А признание в любви, произнесенное голосом Нацу, не доносит до Люси смысла слов, оно усыпляет. Голос дорогого сердцу человека дарит Люси покой, умиротворение и спокойствие.