Вот так соседка

Уилсон Сарая

– Деточка, не стой вот так, с открытым ртом! – шепнула тетя, проходя мимо. Я привела отвисшую челюсть в исходное положение.

– Привет! – она помахала Тайлеру и подошла к нему. – Рада снова тебя видеть. – И она поцеловала его в щеку. Я поймала себя на мысли, что еще никогда так сильно ей не завидовала.

– Снова здравствуйте, миссис Джонсон, – ответил он.

Она тихонько похлопала его по плечу, приговаривая:

– Можно просто Фредерика, мы же договорились.

Тетушка бесстыдно флиртовала с парнем, а я стояла завороженная

и не двигалась с места. Я прокашлялась, чтобы заговорить, но не нашла в себе сил что-то сказать.

Тетя услышала мой кашель и обернулась ко мне.

– Это Мэдисон, – сказала тетя, – как я и писала в сообщении, она будет идеальной соседкой.

Отчасти я была возмущена тем, что мне не дали даже самой представиться. Как всегда, кто-то из моей семьи сделал это за меня. Но вообще-то я и не могла говорить, будто проглотила огромный кубик льда и он застрял на полпути в районе шеи.

Парень подошел ко мне и протянул руку:

– Приятно познакомиться, Мэдисон. Я Тайлер.

Он произнес мое имя, и каждый нерв в моем теле ожил. Неуловимый запах его тела сводил меня с ума. А ведь это я только стояла рядом! Что же будет, когда коснусь его руки? Я вложила свою руку в его, и нервные окончания в моих пальцах взорвались фейерверком чувств. Вероятно, у меня даже слегка подкосились колени.

Я молча кивнула. Мне хотелось сказать, что я тоже рада знакомству, но я сосредоточилась на том, чтобы рукопожатие не было слишком затянутым, и не сразу, но смогла дать себе приказ отпустить его руку.

– Мэдисон – учительница младших классов, – сказала Фредерика, прерывая этот неловкий момент. Я перестала обижаться и нашла, что это даже хорошо, что она говорит за меня. Хотя, когда Фредерика продолжила и сказала: «Она очень ответственная, аккуратная и обожает домашних животных», я почувствовала легкое раздражение.

Я подняла брови. Это все было неправдой. Может, конечно, и ответственная, но аккуратной точно не была. С тех пор, как я выехала от родителей, обнаружила, что стремление к чистоте – это не про меня. Не замечала этого раньше только в силу того, что в родительском доме были уборщицы, проделывавшие за меня всю работу.

В отцовском доме животные не дозволялись. Когда-то я просила разрешения завести котенка, но отец сказал, что животные не для развлечений. На нашем ранчо были лошади, козы, куры, но мы всегда были слишком заняты, чтобы туда пойти.

– Отлично, – тем временем отозвался Тайлер.

– И ей очень нравится твоя квартира. Да и как она может не нравиться? Она восхитительна! – заметила Фредерика, проводя рукой по книжной полке. Она остановила руку на одном из корешков и вытащила книгу: – Это фотоальбом? Можно посмотреть?

– Хм. Ну да, можно…

Ну а правда, что ему еще сказать? «Нет, ужасная стареющая женщина, некстати влюбленная в меня, положи на место!»

– О, взгляни на эти фото, так мило! – сказала она. Мне не хватило смелости вмешаться, и я осталась стоять на своем месте. Мне очень

хотелось встать рядом и заглянуть в альбом, изучить все фото. Он наверняка был прекрасен на каждом снимке.

Она продолжила:

– А что происходит здесь?

Теперь я уже кусала губы от зависти и подошла заглянуть ей через плечо.

– Почему у меня зафиксирована нога? У меня одна нога в детстве была короче другой, поэтому я прошел много операций и в ноге до сих пор есть пара металлических штырьков, на которые срабатывают металлодетекторы. С другой стороны, это помогает мне стать новым Франкенштейном.

Юмор в его голосе растопил воображаемую льдинку, так долго перекрывавшую мне дыхание, и я ответила:

– Надо быть еще амбициознее! Тебе подойдет стать киборгом вроде робокопа.

Он посмотрел на меня, довольный эффектом, и воздух в комнате стал терпким и наэлектризованным, как перед грозой. Я не могла вдохнуть.

– В детстве я подбадривал себя подобными шутками при неудачах на уроках физкультуры.

«Не везет в игре, зато дьявольски везет в любви», – подумала я.

– И в активные игры не играл с ребятами? – спросила, размышляя, в какие игры я бы с ним точно сыграла.

Он улыбнулся.

– Нет, конечно.

Может быть, пентхаус обманчив и Тайлер не был таким уж любимцем судьбы. С недавних времен замечая, что и меня судьба не балует, я почувствовала родство душ.

Фредерика поставила фотоальбом обратно на полку. Если я стану тут жить, первым делом снова вгляжусь в эти снимки. Просто для общего развития.

Тайлер указал мне на кресло:

– Присядем? Я разолью напитки.

– Какой же ты приятный и культурный мальчик! Твоя мама правильно тебя воспитала! – воскликнула Фредерика.

По лицу Тайлера пробежала мгновенная тень, но она быстро исчезла.

– У меня есть вода и немного кефира. Еще апельсиновый сок, – предложил он.

– Ничего не нужно, – ответила тетя, садясь напротив.

Я постаралась не смотреть прямо в лицо парня, отворачиваясь от лучей его красоты, как от яркого солнца. Это было похоже на то, как ученые предостерегают от наблюдения за небом невооруженным глазом во время затмения. Можно ослепнуть.

Или на историю библейской женщины, обращенной в соляную статую за попытку оглянуться.

Это я, застывшая и ослепленная.

– Расскажу немного о себе. Мне двадцать шесть, я финансист, сравнительно аккуратен, люблю составлять списки, путешествую больше, чем хотелось бы. Не люблю уезжать от своей любимой девочки Пиджин, знакомьтесь! – Собака лежала на полу у его ног, прекращая скулить, только когда Тайлер гладил ее по голове.

Я задумалась, почему собака не лаяла на нас, когда мы только вошли в дом. Собаки же обычно лают на чужих!

Тайлер улыбнулся мне, и я поняла, что, если продолжу неловко молчать, он решит, что я чудачка и не подхожу ему в соседки. Надо было срочно что-то придумывать. Я прокашлялась и спросила: