Вот тебе и сказка, Наташ
Шрифт:
В общем, окрыленный тем, что все задуманное так хорошо получилось, радуясь, что получится порадовать лучшую девушку во всей академии, он продрался через разросшуюся сирень к нужному окну. Установил под ним притащенный с собой чурбачок, а то не дотянулся бы, и только приготовился постучать по стеклу, как услышал женские голоса.
Девушки явно стояли у самого окна. Одной из них была Нельта, второй видимо ее соседка. И именно из-за второй Осатин не постучал, слишком уж брезгливо она произнесла его имя. Поэтому он замер, прижавшись всем телом к стене и стал слушать.
— Нет, ну ты странная, — растягивая слова говорила незнакомка. — В сказки, наверное, веришь, наивная наша.
— Ни во что я не верю, — фыркнула Нельта и чем-то стукнула.
— Так зачем тебе этот… жаб. Знаешь, что нужно сделать, чтобы его расколдовать?
— Ничего я не знаю, — раздраженно ответила Нельта.
— Думаешь, поцелуешь его и он…
— Я не идиотка. Это вы три идиотки, — как выплюнула всегда вежливая, спокойная и милая девушка.
— Да? О, ты надеешься, что он сам расколдуется как-то, а тут ты рядом? — незнакомка хихикнула. — А если не расколдуется. Он же мерзкий. Или ты ради его имени даже так готова…
— Ты полнейшая дура, — холодно сказала Нельта. — Дура, только об удачном замужестве думать способная. Увидела мужчину, и давай его на роль мужа применять. Потом так и станешь женой первого, кто попросит, первого, кто покажется более-менее подходящим, не узнав его и не просчитав всего. И так тебе и надо.
— Да? А ты у нас расчетливая? И не дура, да? Пока будешь обхаживать этого уродца, всех нормальных парней разберут. Даже этот, смазливый с опекуном, и тот уже за ведьмой хвостиком бегает. Скоро ни одного толкового одаренного не останется только это мерзкое чудище, которое наверняка не расколдуется. Сколько его не целуй!
— Я же говорю, идиотка, способная думать только о замужестве, — словно кому-то третьему сказала Нельта.
— Да. И о чем же ты, наша продуманная, думаешь?
— О связях, умалишенная, — торжествующе сказала Нельта. — Понимаешь ли, дурочка ты наша романтичная, в сказки верящая, замужество еще не все, что можно получить от мужчины. У него ведь есть родственники и кто-то из них обязательно оценит, что я была добра к бедному заколдованному мальчику. И если правильно подойти, еще и помогать бросится. И сам Осатин за меня наверняка попросит. И… И, да, расколдоваться, он тоже может. И тогда у меня будет шанс стать одной из благородных. А вы все так и будете сидеть в своем болоте и завистливо квакать.
— А если я сейчас пойду и все ему расскажу?
— А ты его сначала найди. Да и не поверит он тебе, с чего ему верить какой-то дуре, у которой на лбу написано — завидую подруге? Не совсем же он идиот.
— Ага, не идиот, судя по его носу, — хихикнула соседка.
Дальше Осатин слушать не стал. Тихо слез с чурбачка и побрел вдоль стены, пытаясь как можно тише разминуться с сиренью. Ну, или преодолеть ее подальше от окна девушки, оказавшейся вовсе не такой чудесной, как казалось. Ему очень не хотелось, чтобы она поняла, что он подслушивал. Да ему видеть
Сирень все не заканчивалась, быстрее закончилась стена, резко свернув вправо, так что Осатин решил прорываться прямо здесь.
Потом он куда-то брел. Добрел до какого-то дерева и оперся на него ладонью. Попытался сосредоточить взгляд на маячившей в паре шагов красной тряпочке, привязанной к ветке другого дерева. Демоны знают зачем. Просто сосредотачиваться больше было не на чем.
— Зачем она так? — спросил, кажется, у тряпочки. — Я же ничего от нее не хотел. Просто поверил. В отношение.
И, да, это было очень больно.
Почему-то физически, хотя Осатин это понял не сразу. А потом стало поздно. Боль расползлась по позвоночнику и молнией шибанула в голову. И мир попросту отключился.
А потом, спустя мгновение или целую вечность, опять появился, немного пошатался вместе с травинкой, щекочущей нос и пропал, стоило с большим трудом накрыть эту травинку ладонью.
Потом появился вместе с голосами. И Осатин попытался позвать на помощь, но у него не получилось. К счастью, как сообразил он, начав понимать, о чем эти голоса говорят.
— Эта тварь фактически спит, привычное для нее состояние, так что ломать печать не станет. Главное, заранее девчонку не напугать. Напугаем, ломать начнет, но, думаю, нам времени хватит, — говорил один голос.
— Бессмертный с демоном занят, идеально для нас, — говорил второй.
— А потом никто нам ничего не сможет сделать, — кажется, убеждал третий.
И пока они это говорили, Осатин медленно-медленно поворачивал в их сторону голову, радуясь, что лежит на спине. И пытался вспомнить за что же изначально зацепился, что такого важного они сказали прежде, чем он стал вслушиваться. И даже успел увидеть говоривших, мельком, и не всех целиком, прежде чем мир опять пропал.
А когда опять появился, говоривших уже не было. Зато был полосатый кот, он свернулся в клубок на животе и нагло спал. И почему-то из-за спящего кота было уютно и правильно. И даже мир продержался дольше, чем во все предыдущие разы.
За весь день Немши так и не появился.
Нет, Тишаня его бы смогла найти. Попросту к нему телепортироваться, посмотреть, где он находится, вернуться и рассказать об этом Наташе. Телепортироваться к знакомым людям, особенно таким заметным, мышка, как оказалось, могла без особых усилий. Но Наташа закусила удила — раз он решил куда-то деться, она искать не будет. Приличные девушки за парнями в принципе не бегают.
Да, они делают так, чтобы эти парни бегали за ними.
И хотелось узнать, насколько быстро прибежит Немши.
Ага, и что он скажет, когда прибежит. Наверняка ругаться будет.
— Даже интересно, чем ему так Вильхэ не понравился? Или все дело в том, что я сказала, что он приличный человек? Или нормальный? Блин, что же я тогда такое сказала?
Девушка остановилась и немного постояла посреди коридора, пытаясь вспомнить. Но, увы, от сказанного в памяти осталась только смутная тень.