Вовка-центровой-5
Шрифт:
Нда, теперь Вовка Власика понял. Фингалы были у всех четверых. Рожи у товарищей были даже похлеще обработаны, чем у самого Фомина. Можно сказать, один сплошной синяк вместо лица. И носы опухшие и свёрнутые в основном, и губы в запёкшейся крови. Родственные души.
– Смотри, Фомин, узнаешь кого? – повернулся как-то всем телом к нему майор Кузьмин.
Вовка, пока ехали в машине по улицам Москвы, пытался представить тех бандитов, что на него напали. А чёрт его знает? Нет, длинного должен узнать, а вот маленького в полушубке с ножом он толком и не рассмотрел. Сейчас длинный был один из четверых заведённых в комнату. Это был не тот, хоть и темно было, но всё же мужик был молодой, лет тридцати, а этот с сединой на висках и усики тоже седые. Не было усов на налётчике, и моложе был. Трое других
– Ну, что, Фомин, узнаешь кого? – толкнул его плечом Николай Сидорович.
– Крайний справа может быть… Выведите их. Можно?
– Увести! – скомандовал начальник убойного отдела, и двое милиционеров, что остались у дверей, толчками выпроводили подозреваемых.
– Товарищ майор, длинный точно не тот. На меня напал мужчина лет тридцати не больше. А вот крайний слева мог быть тем, что был с ножом. Но точно я не уверен. Я его мельком видел. И он не был так побит.
– Ха-ха. – Власик невесело, хохотнул. – Что их лечить теперь и на усиленное питание поставить. Ладно, майор, заводи следующих.
Вовка запаниковал. Все трое были низкого роста, и боксёра среди них точно не было. А вот маленький? Двое могли им быть. Они были примерно того же возраста и упитанные. И тоже все красно-синие у одного серьёзно опухло левое ухо.
– Ну, что, Фомин? – майор вполне нейтрально спросил, а Вовка ещё больше разволновался.
– Давайте следующих.
– Давайте. Афанасьев, этих уводите, и давай следующих.
Увели, дали.
И Вовка облегчённо вздохнул. Длинный боксёр точно стоял третьим. Прямо от сердца отлегло.
– Третий слева. С ним я боролся и дрался.
– Всех посмотри, – охладил его энтузиазм. Власик.
Вовка присмотрелся к трём оставшимся. А ведь вон тот, что стоит рядом с боксёром, очень похож. Фомин представил его в полушубке. Очень.
– Второй очень похож на того, что был с ножом.
– Уводи, Афанасьев.
Бандитов увели, а майор уже другим голосом, можно сказать отеческим и обрадованным поинтересовался.
– Уверен? Темно же было.
– В длинном уверен, товарищ майор. С низким похуже. Но больше всех остальных похож.
– Лады. Сейчас капитан протокол напишет, подпишешь и свободен.
– А я…
– Не ссы, Володя, домой отвезём, – Власик тоже, сразу видно, обрадовался, что эта эпопея с бандитами закончена. Явно не в своей тарелке был, и не своим делом занимался.
– А что будет с остальными? – Челенков надеялся, что как в фильме «Ликвидация», проредят преступность в Москве.
– Да, уж не бойся, назад не отпустим. На каждом куча преступлений, а на многих и трупов. Все по заслугам получат. Радуйся. Теперь по своему двору можешь среди ночи с девушками шастать некоторое время. Тишина будет в вашем районе.
Событие двадцать четвёртое
Было время и были подвалы, Было дело и цены снижали. И текли, куда надо, каналы И в конце, куда надо, впадали.Вовка Фомин сидел в сатиновых трусах в кресле возле радиоприёмника «Рекорд» и чертыхался. И не качество звучания было тому причиной. Причиной было качество игры. Про сам приёмник, доставшийся Фомину за кучу денег и по большому блату, стоит упомянуть особо. Сходить, как во времена Фёдора Фёдоровича Челенкова, и купить в магазине радиотоваров приёмник невозможно в 1948 году. Их нет в простых магазинах и, вообще, очень мало приёмников у граждан СССР. Ну, во-первых, львиную долю приёмников изъяли во время войны у граждан для нужд армии. Во-вторых, из-за иностранной пропаганды, проклятые империалисты в 1946 году на английской "Би-би-си" начали транслировать передачи на русском языке. Поэтому
Ещё и не все сложности с радио. Если граждане страны успели всё же купить себе новый экземпляр приёмника, то его требовалось обязательно регистрировать. Сделать это нужно было в почтовых отделениях по месту жительства. По закону, для этого отводилось 3 дня с момента приобретения. А если нет? Не пошёл счастливый обладатель новенького «Рекорда» на почту и не встал на учёт? Тогда штраф 50 рублей.
Ну, это всё потом, сначала нужно ещё умудриться купить. Простым людям купить радио было трудно. Для этого требовалось иметь доступ в магазин "Особторга". Товары там стоили намного дороже, чем везде. Вот цены с которыми столкнулся Фомин, получив доступ туда, после звонка Аркадия Николаевича: фотоаппарат "ФЭД-1" – 1100 рублей; патефон модели "ПТ-3" – 900 рублей, а за радиоприёмник "Рекорд – 47" пришлось Вовке выложить 600 рублей. При этом средняя зарплата после денежной реформы 1947 года составляла от 500 до 700 рублей.
Даже звонок Аполлонова не позволил Вовке прийти, выложить огромные деньги и забрать эту маленькую коробочку. Хрен там, пришлось месяц почти стоять в очереди. Всё выпускаемые в СССР приёмники шли налево. В конце марта 1946 года по решению Совета Министров СССР и ЦК ВКП (б) для секретарей райкомов партии, комсомола, также председателей исполкомов выделили 30 тысяч радиоприёмников. Из расчёта по 5 штук на каждый район. Эти заказы в первую очередь заводы и удовлетворяли.
Сейчас Фомин сидел в кресле перед приёмником, установленным на подоконнике, чтобы можно было через форточку выбросить антенну проволочную за окно и привязать к большущей липе, растущей возле дома. Сидел Вовка в домашних трусах на трезвую голову и был закутан в одеяло. И не было в квартире холодно. Стеша обе печи натопила, и двадцатиградусный мороз сковывал окна с той стороны, почти в квартиру генеральскую не проникая. Окна были проклеены полосками бумаги, а между рамами напихали они со Степанидой Гавриловной вату. Только от форточки и из-под подоконника чуть сквозило, но жар от двух печей эти попытки деда Мороза проникнуть в квартиру пресекал. В одеяло Фомин был закутан, так как в доме находилось три представительницы прекрасного пола, а он вынужден был ходить без штанов. Ну, Стеша его в трусах видела, тут не страшно. Тётя Света его и без трусов даже видела, а трусы сама по Вовкиным эскизам сшила, уж больно вещь, продаваемая под этим названием в магазине, была страхолюдная. Туда можно и трёх Вовок запихать, а Третьяковых глистообразных и восьмерых. Фёдор Фёдорович напрягся и вспомнил спортивные спартаковские трусы восьмидесятых годов. Тогда в спортивную моду вошли трусы короткие и в обтяжку. Ну, и покреативил чуток. Почему трусы должны быть чёрные или тёмно-синие и сатиновые. Добыл Фомин в магазине перед поездкой в Куйбышев белой и красной хлопчатой и шёлковой ткани и Света ему сшила настоящие спортивные спартаковские трусы.
Всё дело в третьей представительнице прекрасного пола. Перед Наташей Аполлоновой ходить в бело-красных трусах в обтяжку было стрёмно. На поле не стрёмно, на пляже не стрёмно… А в квартире полное не комильфо. Парадокс.
Утром опять не свет ни заря, и далее по списку, с петухами, в общем, пришла Галина Шалимова и сделала массаж ноги, выше колена, сняла старую повязку с мазями и, наложив новую мазь, вновь бинтами замотала всю голень. Вовка уже пробовал в трико забинтованную ногу сунуть, но они были узковаты, бинт стал задираться и Фомин на это дело плюнул, походит несколько дней в трусах. А тут после обеда заявилась Наташа. Плакаться. Вовка дверь открыл, дохромав уже с помощью трости, а там чудо в клубах морозных и ойкает. Вот и пришлось закутываться.
По радио «рекордному» Синявский кричал на всю квартиру. Страсти там, на малой арене стадиона «Динамо» кипели не шуточные. И матч был совсем не проходной. И Фомин должен был быть там. А он сидел и чертыхался. Чернышёв всё на этот раз делал правильно. Он менял пятёрки каждые две три минуты, он организовывал «системы» и «звёзды», он устраивал «квадрат» при игре в меньшинстве. Он… Он всё делал на пять балов. И команда играла тоже на пятёрку, по крайней мере, так говорил Синявский, и это следовало из того, что слышалось из «Рекорда».