Вояж на Кудыкину гору

Калинина Дарья Александровна

– Но все-таки тут был обыск, – сказала Юля. – И если ничего из ценных вещей и техники не пропало, то зачем было переворачивать все эти книги, газеты и прочую бумажную продукцию.

– Один умный человек сказал: если хочешь спрятать дерево, посади вокруг него лес, – пробормотала Мариша.

– Чего? – не поняла Юля, которая умных людей отродясь не слушала, а предпочитала жить своим умом. – Какой лес?

– Я к тому, что если искали среди бумаг, то скорей всего эта таинственная вещь тоже выглядит как-нибудь так… бумажно.

– А лес тут при чем? – продолжала недоумевать

Юля.

– Ни при чем! Забудь ты про него!

– Ну вот! Сначала сама меня интригуешь, а потом предлагаешь забыть, – надулась Юлька.

И чтобы показать, что и в самом деле обиделась, отправилась на кухню, где подруги еще не были. Мариша еще немного побродила по комнате, пытаясь понять, что же искали грабители, как вдруг из кухни донесся Юлькин крик. Мариша опрометью кинулась туда. Но тут же споткнулась о какой-то ящик, заваленный развернутыми газетными листами, так что о его существовании Мариша и не подозревала до тех пор, пока не споткнулась. Грохнувшись на пол со всего размаху, девушка немного полежала, приходя в себя. И лишь затем, с кряхтеньем поднявшись, поплелась на кухню. Юлька замерла на месте и оторопело таращилась на стену.

– И чего ты орала? Что у тебя случилось? – сварливо осведомилась у нее Мариша, держась за ушибленное колено.

– Посмотри! – пробормотала Юля, указывая рукой куда-то на стену.

Мариша невольно вздрогнула. По стене шла длинная надпись. Какие-то закорючки бурого цвета с подозрительными подтеками, напоминающими кровавые сгустки. Надпись была совсем свежей, в чем Мариша убедилась, прикоснувшись пальцем к одному из значков.

– Это просто краска! – с облегчением произнесла она, поднеся испачканный палец к носу и уловив характерный запах. – Не бойся. Это не кровь!

– Я и не думала, что это кровь, – стуча зубами, проблеяла Юлька. – Но разве ты не узнаешь значки?

– Почему я должна узнавать какие-то каракули? – разозлилась Мариша, но тут же осеклась. – Ты думаешь?..

– Ну да! – кивнула Юлька. – Где та записка, которую я нашла на теле мертвого Кураева?

– У меня, – буркнула Мариша. – Дома!

Юля пробормотала что-то о несвоевременном стремлении некоторых к наведению порядка в своих сумках.

– Лучше бы ты напильник из сумки вытащила, а то таскаешь с собой железки второй год, – пробурчала она. – И эту просверленную гирю, которую ты у продавца отняла в магазине, чтобы отучить его мошенничать.

– Что ты понимаешь! Она же мне в любой момент может пригодиться! – возразила Мариша.

– Ну да, двухсотграммовая гирька, которую ты таскаешь с собой уже месяц, тебе прямо так и пригодилась! – фыркнула Юля. – Зачем ты записку выложила? Чем она тебе помешала?

Этого Мариша объяснить не сумела.

– Тогда нам с тобой просто нужно переписать вот эту надпись, – деловито сказала Юля. – А дома мы уже сверим с той запиской, которая была на Кураеве.

К счастью, ручка и блокнот с чистым листком в сумке Мариши нашлись, что несколько примирило Юльку со страстью своей подруги постоянно таскать с собой массу нужного и ненужного барахла.

ГЛАВА СЕДЬМАЯ

Дома

подруги сверили обе бумажки и пришли к одному-единственному выводу. Во-первых, обе записки выполнены идентичными значками, записанными в строчку, а во-вторых, речь в них идет о разных вещах. То есть, может быть, и о схожих, но изложенных разными словами. Потому что хоть некоторые значки и были похожи, но либо стояли в разных местах, либо отличались некоторыми деталями. Например, нечто похожее на довольно большого паука в первой записке было с шестью лапками, а во втором случае только с четырьмя. И в первой записке иероглиф стоял первым, а во второй – ближе к концу.

– Но в целом мне кажется, что обе надписи сделаны на одном и том же языке, – произнесла Мариша. – Хотя разными людьми.

– Разными? – переспросила Юля. – Почему ты так решила?

– Вроде бы одинаковые на первый взгляд значки в разных записках выписаны по-разному, – сказала Мариша. – Вот смотри, тут крючок изгибается плавно, а тут слегка искривляется. А тут петелька такая маленькая, что ее почти не видно. А в другой записке петелька очень даже основательно выписана.

– Если это шифр, то, может быть, так и нужно, – вздохнула Юля.

– Нет, почерк разный, – подумав, решительно покачала головой Мариша. – И эти послания писали разные люди.

– Знать бы еще, кто они такие, – вздохнула Юлька и тут же без всякой связи с прошлым замечанием спросила: – А что у нас на ужин?

– Не знаю! – растерялась Мариша. – Смайла нет, и я как-то забросила домашнее хозяйство.

– Я тебя умоляю! – закатила глаза Юлька. – Когда это ты им занималась! Как к тебе не зайдешь, вечно Смайл либо со шваброй сражается, либо с ножом для чистки картошки, либо встречает гостей со сковородкой и в передничке. И не говори, что он, коварный, специально так наряжался к моему приходу. Может быть, он попросту от тебя сбежал? Кстати, ты такой вариант не рассматривала? Устал вести домашнее хозяйство и сбежал?

– Тогда бы записку хоть оставил, – после некоторого раздумья произнесла Мариша. – И обед в холодильнике.

Так как ничего похожего Смайл после своего ухода не оставил, а подозрительный желудок в контейнере в счет, разумеется, не шел, подруги призадумались, чем бы им себя сегодня покормить.

– Давай купим готовых салатиков, малосольных огурчиков и какую-нибудь нарезку, – предложила Мариша. – У нас тут в соседнем универсаме есть отдел с салатиками Грин-Крест. И магазин, как мне казалось, работает круглосуточно.

– Давай! – оживилась Юлька. – Только без кукурузы и помидоров. У меня на них аллергия.

Перед выходом в магазин Мариша проверила голосовую почту. Сообщений от мужа не поступало. Зато отчетливо прозвучало требование усатого опера Жени обеим подругам завтра явиться к нему в кабинет для дачи дополнительных показаний по делу об убийстве господина Кураева.

– Вот так! – расстроилась Мариша. – Как говорят, пришла беда – отворяй ворота. Ой, чувствую, что завтра нам туго придется. Никого подходящего на роль убийцы Кураева мы не нашли. Думаю, что Лидку – сестру Нонны менты уже тоже отпустили.