Вояж на Кудыкину гору
Шрифт:
– Не гнал я ее, – устало произнес Сергей, обращаясь к подругам. – Она сама убежала. Людку увидела и убежала. Гордая очень.
– И куда? – в отчаянии воскликнула Мариша. – Куда она убежала?
– А я почем знаю? – внезапно разозлился Сергей. – Должно быть, опять к своему дружку. Мало ей показалось, что он ей морду всю расквасил. Еще захотела!
– Господи, ну что вы за люди, мужики? – застонала Юлька. – Почему вы все думаете, что мы словно куклы? В головах пустота, а вместо сердец пластмассовая пуговка? Верка же к тебе как к последней своей надежде прибежала, а ты
– Как же! К последней надежде, да у нее, небось, таких, как я, до Москвы не переставишь! – фыркнул Сергей, но было видно, что слова Юльки заставили его призадуматься, потому что затем он добавил уже значительно спокойней: – Да не пропадет она. К Наталье побежала. Это подружка ее закадычная. Мы с Веркой через нее и познакомились. Наталья в соседнем подъезде живет и сейчас дома.
– Тьфу ты! – сплюнула Мариша. – Так бы сразу и говорил!
И подруги направились к дверям.
– Постойте, я с вами! – догнал их окрик Сергея.
– Куда? – словно раненая львица взревела его любовница. – К Верке собрался? Учти, если сейчас уйдешь, то меня больше не увидишь!
– Да ты пойми, ей действительно моя помощь нужна, – виновато произнес Сергей. – Ты меня подожди, я мигом вернусь.
Но девица была тертой штучкой и на эту извечную мужскую уловку не поддалась.
– Ну и проваливай! – заорала она, подбирая с пола свой лифчик и нижнее белье. – На твое место мигом другие охотники найдутся. Пьянчуга!
И подобрав свои вещички, она, к изумлению подруг, выскочила из квартиры как была, только завернулась в простыню.
– Куда это она? – опешила Юля. – Не лето все-таки на дворе.
– Она в квартире напротив живет, – пояснил ей Сергей. – Ничего, не простудится. Тут бежать всего три шага.
И в самом деле, в ту же минуту раздался звук захлопнувшейся двери.
– Удобно ты устроился! – хмыкнула Мариша.
– Да ну! – махнул рукой мужик. – Это ведь я так, от отчаяния. Людка – девка молодая, горячая. И глазки мне давно строила. А вчера я домой со смены возвращаюсь, и так меня тоска заела, что я бутылку беленькой взял. А тут Людка, бутылку у меня в руках увидела и смеется, что совсем я с катушек сошел, один уже пить начал. Ну, я ее и пригласил. То-се, и не заметил, как мы в кровати очутились. Я и не помню, как менты вчера по Веркину душу ко мне приходили и что я им там говорил. Наверное, действительно орал, что знать про нее ничего не хочу. Зол был на нее очень. А сегодня утром вдруг в дверь звонят. У меня и мысли не было, что это Верка пожаловала. Я дверь открыл, а Людка – лярва такая, в чем мать родила за мной тоже из комнаты выползла. Любопытно ей, видите ли, кто ко мне пришел. И ну на Верку орать, что место занято. Та повернулась да и прочь побежала.
– А ты? – укоризненно спросила у него Юля.
– А что я? На мне и не было почти ничего. Как бы я за ней на улицу в одних плавках рванул? Да и что бы я ей сказал? Что Людка у меня просто так в голом виде очутилась? Я теперь даже и не знаю, захочет ли меня Верка видеть. Вы как думаете, а? – вопросительно посмотрел он на подруг. – Простит она меня?
– Думаю, что вы с ней теперь квиты, – сказала Мариша. –
– Я бы рад! – откровенно обрадовался Сергей. – Тем более что, похоже, ей и в самом деле по первое число досталось. Да вы сейчас сами все увидите!
ГЛАВА ЧЕТЫРНАДЦАТАЯ
Сергей не соврал. Личность, открывшая им дверь, лишь отдаленно напоминала знакомую подругам Верку. Оба глаза у нее заплыли и превратились в щелочки, левая скула распухла, отчего все лицо перекосилось. Нос стал какой-то крохотный, а губы были в ссадинах. Не лучше выглядели и руки Верки, выглядывающие из рукавов трикотажной майки.
– Зубы-то хоть целы? – поинтересовался у нее Сергей вместо приветствия.
В ответ Верка молча заплакала. Лицо Сергея как-то странно дрогнуло, он быстро шагнул к Верке и притянул ее к себе.
– Ладно, ладно, – бормотал он, гладя ее по волосам. – Все заживет. Ты у меня самая красивая будешь, как и раньше.
А Верка, уткнувшись ему в широкую грудь, самозабвенно рыдала и каялась в том, какая она была дура. У подруг от зависти даже в носу защипало. Еще немного, и они сами бы разревелись, до того душещипательной была картина. Но, к счастью, из кухни донесся женский голос, заставивший всех встрепенуться.
– Верка, ты чего там опять ревешь? И зачем сама дверь открыла, если мне утверждала, что ментов боишься! И вообще всех на свете боишься. Кто пришел-то хоть?
И следом в прихожей появилась высокая женщина в изрядно выцветшем, но чистом домашнем халате с зеленовато-желтыми ромашками по зеленому же полю. Ее светлые волосы были собраны у нее на затылке в тяжелый узел, из которого выбивалась густая прядь. На вид она была ровесницей Верки, однако в противоположность своей расплывшейся подруге явно старалась следить за собой, потому что даже дома ее глаза были подведены и накрашены. Так же, как и подвижный улыбчивый рот.
– Та-ак! – протянула она при виде Сергея. – Явился наконец! Что пришел-то? Людка тебе уже надоела? Или протрезвел и вспомнил, что ее, лахудру, весь дом уже до тебя поимел?
– Наташа, не ругай его, – стыдливо заалев, попросила Верка у подруги. – Мы с ним уже простили друг друга.
В ответ Наталья лишь фыркнула и гордо удалилась на кухню, велев всем идти за ней, потому что у нее пироги готовы. И в самом деле, по квартире разносился божественный аромат мясных пирогов, пирогов с яблоками и творожной ватрушки с курагой.
– Верное средство, чтобы мир в доме воцарился, пирогов напечь! – по-свойски подмигнув подругам, сказала Наталья. – Все беды из головы прочь вылетают. И мужики опять же на запах сбегаются. Видите, не успела я последний противень из духовки вынуть, как у них уже все и наладилось.
Оказавшись за столом, первые десять минут все только и делали, что жевали и глотали. Во-первых, потому что пироги действительно были выше всяких похвал, рассыпчатые и нежные. А во-вторых, потому что никто не решался первым нарушить неловкое молчание.