Вояж по-турецки
Шрифт:
Этот разговор я и услышала в аудиозаписи на Севкином телефоне. В конце подслушанной мной беседы господин Керем горячо заверил своего коллегу, что теперь они наконец завершат начатое раньше благое дело и вместе добьют этого бандита и его людей. Посадив их всех заново и теперь уже на гораздо менее перспективный, в смысле скорого выхода на свободу, срок. Данную мысль, озвученную, впрочем, тогда господином Керемом гораздо короче, я и расценила, к своему стыду, как побуждение к убийству.
Господин Керем, между тем, не собирался отказываться от намеченных семейных планов на выходные. На то были и глубокие личные причины (шеф полиции
Дело в том, что столичный коллега, курировавший операцию, заранее командировал в город двух своих сотрудников. Те были призваны проработать и спланировать мероприятия на месте, а впоследствии инкогнито заселиться в отель и контролировать ситуацию до момента передачи денег.
Доставка товара и его оплата, по сведениям, попавшим в распоряжение отдела, должна была осуществиться днём второго января. Информация о месте и точном времени поступила бы артисту каким-то образом дополнительно. Рейс его в Берлин также был назначен на вечер второго января.
Господин Керем планировал вернуться в город ранним утром этого дня и при необходимости присоединиться к операции.
Наличные деньги, предположительно, всё это время должны были находиться у Карталя. Поскольку сумма крупная, хранение её должно было осуществляться в сейфовом режиме. Видимо, эту функцию и выполнял его контейнер, оснащённый серьёзным кодовым механизмом и обладающий очень хорошей физической внешней защитой.
Понятен был также и выбор Кенана Карталя в качестве международного курьера. В том смысле, что ценности, которые артист планировал доставить за неплохую, видимо, мзду в Германию, наверняка призваны были гармонично затеряться на фоне его экзотических и обильно украшенных костюмов из разных эпох и параллельных измерений под видом искусно выполненного декора.
Первого января, после новогоднего банкета, Кенан Карталь был убит. Денег в его сейфовом контейнере нет, зато есть вскрытый кейс, который как нельзя лучше подошёл бы на роль хранилища искомой суммы. Кроме того, незадолго до новогоднего банкета рейс Карталя был изменён им самим с вечернего вылета второго января в Берлин на ночной первого января во Франкфурт. По крайней мере это было осуществлено с его собственного аккаунта. Естественно, на рейс артист не явился.
Российского гражданина Виталия Воронкова задержали вполне логично, по причине того, что именно он последним заходил, согласно данным с камеры видеонаблюдения, в гримёрку Карталя, а также его, господина Воронкова, серьёзных угроз в адрес ныне убитого артиста, объявляемых во всеуслышание.
Быть же непременно на месте преступления и лично вести расследование этого убийства господину Керему было необходимо как из соображений профессионального достоинства и ответственности за вверенный ему регион, так и из-за угрозы возникновения некоторых дипломатических неурядиц. В деле, пояснил он, вероятно, замешаны граждане иностранных государств, а уж такими делами лучше самого господина Мевланоглу в его службе никто не владеет.
В дополнение к этому в отеле в момент совершения преступления находился его непосредственный заместитель.
Вновь озвученное имя сурового солдафона моим мозгом было охотно опознано, но вот в памяти откладываться по-прежнему категорически не желало.
Капитан, по словам господина Керема, вынужденно принял на себя первую волну
«Ну да, конечно, свидетеля! – ехидно отметила я про себя. – Проморгал преступление. Ему теперь точно светит строгий выговор».
– Люба, мне ещё многое предстоит вам рассказать до того, как мы начнём опрашивать свидетелей, – внезапно прервал своё повествование господин Керем. – Поверьте, мои люди ни минуты не сидели здесь без дела. Но я страшно голоден с дороги. Составьте мне, прошу вас, приятную компанию за обедом. Не будем портить трапезу мыслями об убийстве. А после мы обязательно продолжим наш интересный разговор.
Глава 12
Ахмед, отчитывавший за что-то приглушённым голосом симпатичного официанта неподалёку от входа в зал, сверкнул глазами в сторону нового гостя, когда мы вместе с ним приблизились к ресторану. Затем, очевидно, узнав шефа полиции, менеджер церемонно поприветствовал его и лишь потом меня и осведомился, не желаем ли мы пообедать вдвоём, в стороне от любопытных глаз.
Услышав от господина Керема, что именно этого мы как раз и желаем, он предложил нам занять отдельно стоящий столик, тот самый, за которым до этого трапезничал Кенан Карталь.
– Ваш сын уже пообедал и куда-то убежал по своим делам, – добавил Ахмед.
Но я не отреагировала должным образом на заботливый комментарий мужчины. По правде говоря, я даже не нашла в себе силы поблагодарить, лишь молча кивнула, и это наверняка не смогло ускользнуть от его чутких глаз.
Всё ещё находясь под впечатлением от рассказа господина Керема, имевшего для меня эффект ушата ледяной воды, я испытывала странный коктейль из чувств. Это была безумная смесь растерянности, стыда, раскаяния и одновременного жгучего желания немедленно куда-то бежать и что-то делать. Последнее, очевидно, подсказывала моя совесть. Я должна была, казалось, непременно загладить свою вину, внеся посильную лепту в расследование этого преступления. Тем более раз уж так совпало, что глупо оклеветанный мною ни в чём не повинный свёкор подруги лично просил меня об этом.
Тот, к слову, не проявлял никаких внешних признаков испытываемого оскорбления или раздражения, чем вызывал лишь ещё более интенсивные приступы раскаяния в моей душе.
Если бы в тот момент мне предложили бросить всё и отправиться служить личным переводчиком господина Керема на бесплатной основе добрых полгода, я бы, вероятно, посчитала для себя эту кару вполне справедливой.
Ольгин свёкор оказался, однако, очень деликатным и тонко чувствующим человеком. За обедом он успешно вывел меня из состояния одеревенения, искусно подбирая нейтральные темы для беседы и переключая моё внимание на простые насущные вещи.
Мы говорили о природе, об отступившем наконец циклоне, о детях, а самое большое внимание было по праву уделено поданным лично шеф-поваром чудесным ароматным отбивным с кисло-сладким соусом, который, как он пояснил нам, был приготовлен из местного сорта мелкой сливы.
В итоге к концу трапезы в моей душе из всего клокотавшего там эмоционального коктейля осталась лишь уверенная решимость к действиям. И ещё, пожалуй, робкая надежда на то, что господин Керем всё же не расскажет Оле и Али о моих злополучных умозаключениях и они не станут с хохотом припоминать мне эту историю при каждой встрече.