Вояж с восточным ароматом
Шрифт:
От ста граммов я и на сей раз отказалась, хотя путаница в моей голове была, и еще какая.
— А ты-то сама чем собираешься дальше заниматься? — спросил меня тем временем Попов.
— Ну, думаю, что без работы я не останусь, — улыбнулась я. — Правда, в ближайшее время планирую отдохнуть. Я так и так собиралась, да тут Савельев все карты спутал.
— Савельев многим все карты спутал, — приняв еще стопочку, разговорился Попов. — Новый человек, многого не знает, не понимает, а пытается, как говорится, со своим уставом в чужой монастырь. Чувствую, нагородит
В общем-то, я была с ним согласна.
— Да! — вдруг пьяненько хихикнул Попов. — Тут такой типчик появился… Французишка какой-то. Посмотришь на него — ни дать ни взять человек нетрадиционной ориентации, как сейчас любят выражаться. Одним словом, пидорок такой лощеный.
— Неужто к вам приставал? — притворно ахнула я, еле сдерживая смех.
Попов ничуть не обиделся. Он захихикал еще сильнее и лукаво погрозил мне пальцем.
— Нет, он такой вообще-то только с виду. А вообще он как все нормальные мужики, потому что очень сильно недоумевал, почему во всем клубе нет ни одной женщины. А я ему намекнул… — Попов еще раз лукаво погрозил мне. — Намекнул насчет тебя! Так что ты не теряйся, если что.
— Вообще-то мне этот педоватый французишка до лампочки, — сказала я. — К тому же я не собираюсь здесь больше появляться. Вот только за деньгами в субботу приду, и больше ни ногой.
— Вот и приходи, приходи, — закивал Попов. — И ко мне заглядывай обязательно!
Я пообещала заглянуть и уже собиралась уходить, как вдруг остановилась.
— Владимир Николаевич, а с какой стати у нас француз-то появился? Неужели игрока купили?
— Какого игрока! — пренебрежительно оттопырил нижнюю губу Попов. — Он насчет Ромки приехал, забирать его. Да я ж тебе говорил!
Говорил, только мне это было не очень-то интересно, и я почти пропустила мимо ушей. Да и сейчас эта информация, в общем, была опять же мне до лампочки, поскольку я прощалась с клубом «Атлант» навсегда. А местоимение «у нас» употребила чисто машинально. Просто слово «француз», применительно к клубу «Атлант», звучало очень экзотично.
Выслушав ответ Попова, я покивала, еще раз пообещала зайти и распрощалась с обаятельным доктором.
Уже у ворот клуба я наткнулась на троицу молодых парней, которые размахивали бутылками пива и громко о чем-то спорили. В парне, который орал громче всех, я узнала Антона Некрасова.
— Машуня, ни фига себе! — воскликнул он, поворачиваясь в мою сторону. — Этой девчонке я обязан, пацаны, вообще всем! Сейчас бы курды меня имели как хотели!
И он сделал движение в мою сторону, пытаясь обнять и расцеловать.
«Вот дурак, все разболтал! Говорила же, чтобы ни слова!» — с досадой подумала я.
— Тебя уже выпустили из кутузки? — насмешливо спросила я, вежливо отстраняясь от его объятий.
— Выпустили, а чего не выпустить-то? — громко обиделся Антон. — Я никого не убивал! А козел этот, Савельев, взял и уволил. И Макса уволил. И не заплатил ни копейки. Да и Серый себе новую работу ищет, потому что зарплату за февраль,
Двое других незадачливых журналистов стояли, переминаясь с ноги на ногу, и скромно молчали. Неожиданно Некрасов издал еще один восторженный возглас:
— А вот и Рене! Привет!
— Бон суар, бон суар, Антуан! Я купиль хороший пиво, как ты просил.
Я повернулась и увидела одетого в элегантный белый плащ мужчину лет тридцати. Выглядел он так, словно только что сошел со страниц модного европейского журнала. Только вот нос отливал краснотой по причине русского мороза. А так мужчина выглядел просто великолепно.
Некрасов радостно шагнул ему навстречу, принял из рук Рене пару бутылок «Гиннесса» и тут же откупорил одну.
— Знакомься, Маша, это мой друг из Франции, обалденный парень!
— И давно вы знакомы? — полюбопытствовала я.
— Со вчерашнего дня, но мы уже успели близко подружиться.
Последнее замечание Некрасова прозвучало очень двусмысленно, особенно в свете того, что мне рассказывал о прибывшем «французишке» Попов. А в том, что это именно он, я не сомневалась: два новых француза за один день в одном месте, тем более в «Атланте», это чересчур.
Француз тем временем галантно склонился к моей руке и поцеловал ее. Потом поднял глаза, улыбнулся, развел руками и восторженно заговорил:
— Антуан, Серж и Максим — прекрасные парни! Я ехал в Россия и думаль про медведей…
«Господи, еще один дурак!» — подумала было я, но Рене тут же замахал руками:
— Это просто шутка! Я думаль о том, что у вас в феврале нельзя играть в футбол. И правда — тут так холодно, что я понял Антуана — не пить в Россия зимой невозможно!
— И летом тоже! — добавил Некрасов, уже приканчивая одну бутылку.
— Послушайте, Мари, я поняль, что в Россия судьба постоянно преподносит мне новые прекрасные встречи! Сначала я встретил Антуана, Сержа и Макса, а теперь вас! — выспренним тоном заговорил Рене. — Я так мечталь встретить здесь хоть одна женщина, и вот моя мечта сбылась. Я хотель вас просить… просить одна просьба. Я приглашаю вас сегодня в ресторан? А? — Он счастливо засмеялся. — Вы согласны? Я очень просить! Могу стать на колени!
— Что вы, не надо, — улыбнулась я, представив эту картину: француз в своем прикиде с иголочки стоит на коленях в грязном предвесеннем снежном месиве. — Вы испачкаете плащ.
— Так вы согласны? — с надеждой в голосе и теплотой в красивых глазах, похожих на чернослив, спросил он.
— Согласна, — тряхнула я головой.
Некрасов очень внимательно прислушивался к нашему разговору, весь подавшись вперед. Когда он услышал мой ответ, то заулыбался и подошел почти вплотную к Рене, льстиво заглядывая ему в глаза. Наверняка он тоже очень хотел в ресторан и рассчитывал, что Рене, как его «друг», непременно пригласит если не всю троицу, то уж его, Антона, точно. Но Рене проигнорировал заискивающий взгляд журналиста или просто не заметил его, поглощенный моей персоной.