Война 2010: Украинский фронт
Шрифт:
Правда, большим подспорьем захватчиков были шпионы-проводники. Иногда они успевали остановить солдат, готовящихся к расстрелу какой-нибудь попавшейся навстречу металлической двери. «Бросьте! – говорили им эти донецкие лоцманы на родном турецком. – Там живет какая-то отдельная русская сволочь, причем мужчина. Стоит ли тратить время и патроны на эту дверь? Да и шумно будет, понимаете?» Ведь действительно, поскольку тут применялся не спецназ, то в ассортименте наличного переносного оружия вовсе не имелось какой-то пластиковой взрывчатки, щепотки коей, при умелом пользовании, хватило бы для аккуратной вырезки замка. Разумеется, в оснастке наличествовали противопехотные, и даже противотанковые гранаты, но и те, перед заданием, начальство потребовало оставить в бронемашинах. Не хватало еще разнести данные строения в железобетонный хлам.
Иногда, таким же образом, несколько украинизировавшимся шпионам-разведчкикам получалось застопорить пехотный напор и перед запертыми офисами. Однако народ местных типографий вовсе не готовился к осаде и войне, посему во время начавшейся операции кое-кто из персонала прохлаждался по коридорам, дымя сигаретками, ибо там,
Имелась еще одна трудность, причем именно на почве селекции. Видите ли, данные общаги, видимо в дальней интеллигентской связи со студенческими восстаниями в Париже и прочих столицах Европы в давних шестидесятых, не были строго дифференцированы по тому же половому признаку. Так что в одном и том же корпусе могли помещаться как девушки, так и ребята. Наличествовало разделение разве что по этажам. Однако со времен первичной задумки все достаточно сильно перепуталось, к тому же предусмотренные когда-то поэтажные дежурные, в нынешние прагматичные времена становления капитализма аннигилировали под ручки с социализмом. Конечно, внедренные загодя проныры-шпионы многое выяснили, но сейчас, в условиях суеты реального штурма, они сами начали путаться, где и что. Потому очень часто, автоматчики начинали выламывать двери на «мальчиковых» этажах. И дело даже не в том, что есть разница: оказывается перед глазами пехоты: привычно ожидаемая стайка перепуганных девочек, или группа достаточно высоких парней. Для вооруженного винтовкой и подпертого с тылу такими же снаряженными дружками солдата – особой разницы нет, ибо 5,56-миллиметровая пуля, вообще-то, бьет навылет любую плоть одинаково. Просто в отношении женщин ему поставили задачу – захват живыми, а в отношении мужчин… Здесь имелась полная свобода творчества, тем более что на каких-то этажах М-16 уже молотили, а значит проблема начать стрельбу первым в роте, и прослыть трусоватым, снималась начисто.
Так что применение автоматического оружия внезапно впало в стадию совершенно неуправляемой автоколебательной реакции. И кстати, вовсе не всегда без повода. Здесь, в системе университетских общаг начало действовать правило больших чисел. Ведь общежития-близнецы помещались совершенно недалеко одно от другого. Не услышать на дистанции полутора сотен метров выстрелы и крики, и даже работу мощных военных двигателей были попросту невозможно. К тому же, с некоторых оконных ракурсов все смотрелось как на ладони. А ведь местный народец, за более чем полувековой отрезок жизни без войны, как-то отвык бояться такой штуки, воспринимал ее поначалу как-то киношно. И герои выявились. Потому суеты у турецкой пехоты стало просто невпроворот. Оказывается, помимо всего прочего, местных аборигенов надо было еще учить, натаскивать в боязни к огнестрельному оружию. Показывать на примере, как оно быстро и легко умеет делать «бо-бо».
Аллах свидетель, с той же деревенщиной – курдами – было в чем-то полегче.
41. Атавизм, многоканальность и радиаторы отопления
То был пережиток былого величия и размаха. С раскинутом на шестую часть мира Советском Союзе вопросы охрана территорий и расстеленных над ними воздушных пространств и решалась по глобальному. Поскольку одиночный С-200 был однозначно одноканален, такое качество, естественно, не отвергая напрочь великие преимущества дальнобойности и умения забрасывать ракеты в средину стратосферы, все же умаляло их с достаточной полнотой. Видите ли, в те былинные времена шествия тоталитаризма, война рассматривалась не иначе как последняя разборка перед пришествием всадников Апокалипсиса. Общая атеистическая направленность советской религии отношения к делу не имеет. Тем не менее, всяческие мелкие правонарушения с пересечением границ летающими шпиками не могли восприниматься как основополагающие события. Ради них не стоило городить зенитно-ракетный забор такой высоты и плотности. Он строился для отражения насыщенных ударно-боевых порядков, допустим для полного перелопачивания в пыль внезапно начавшего осуществлять свою миссию «Большого копья». Это когда вся стратегическая авиация United States of America, базирующаяся в Европе и далее, неожиданно пересекает ограниченный договорами периметр обороны и отработанными эшелонами вторгается в пределы Union of Soviet Socialist Republics. Естественно, следует шинковать абсолютно всю свору, ибо прорыв даже одного Б-52 из сотен – это двадцать четыре ядерные бомбы или ракеты в различных комбинациях наполнения трюма и крыльевых пилонов. Следовательно, по максимуму – двадцать четыре города или других объектов хозяйственной либо военной инфраструктуры. Бороться с такой напастью одноканальным комплексом совсем как-то не с руки. И потому проблема многоканальности «двухсотки» решилась особым образом и в стиле шестидесятых. В его структуру изначально ввели дополнительную кабину – командный пункт К-9.
«Девятка» занималась распределением
Однако со временем, когда народ помельчал, великие проекты преобразования мира рухнули в тартарары, а постмодернистская приземленность и маскированный туманом словоблудия практицизм окончательно похоронил будущее в настоящем, мега-идеи сведения последней войны к единичному тотальному сражению утратили притягательность. И тому и другому противнику стало как-то жалко накопленных за десятилетия достижений. Теперь, в условиях войны по Лиддел Гарту – стратегии непрямых действий – пятиканальность разбросанных по бесконечности тайги и пустынь Союза групп зенитно-ракетных дивизионов стала до жути избыточной. По крайней мере, с точки зрения экономии и относительно мирного сосуществования систем. Группы стали сокращаться, а входящие в них дивизионы превращаться в кадрированные. То есть, свернутые, смазанные солидолом, и собранные на небольшой площади, для возможности ночного присматривания одним единственным часовым.
Поскольку времена Никиты Сергеевича Хрущева все-таки миновали, то зенитную технику не поволокли скопом, с прощальной отмашкой и с оркестровым сопровождением ближе к большим металлургическим комбинатам – все происходило более плавно, в замедленной съемке. Столь нехитрый трюк, тем не менее, в корне меняет угол обзора. Уже через одно поколение офицеров (нет, офицеры Советской армии не размножаются методом почкования или амебообразного деления, однако служат они порой в условиях год за два, а, кроме того часто, по зову большой Родины, мигрируют с места на место, а следовательно, максимум через восемь-десять лет, абсолютно весь личный состав конкретного оборонного объекта обновляется на все сто процентов) былая пятиканальность группы воспринимается лишь как древняя легенда, правда, покуда еще имеющая архитектурные свидетельства Века Титанов. Например, отойдя совсем недалеко от родной позиции, удается найти брошенные древнеримские сооружения – обваловки пусковых установок и искусственные холмы, возведенные, с помощью лопаты и какой-то матери, под антенные посты, а так же гигантские бревенчатые вышки постов визуального и химического наблюдения, взметающиеся гораздо выше тайги: если не лень, и не боишься занозиться, то можно влезть на верхотуру и осмотреть раскинутые вокруг просторы родного, пока еще рабоче-крестьянского Союза. А еще, любому салаге-летёхе, по прибытию из училища, могут, не глядя на наличие или отсутствие свидетельства о браке, тут же выдать отдельную квартиру. После сокращения, скученные на полянке пятиэтажки солидно опустели, но их никак не получается перетащить куда-нибудь за три тысячи километров, ближе к Москве и Ленинграду, где они требуются просто-таки до опупения.
Еще через поколение квартир уже не предлагают. Хотя конечно, если в армии, к тому же Советской, тебе мало трудностей, и к наличным казарменным ты еще жаждешь добавить самостийную военную компанию с крысами, насекомыми, а так же змеями – ибо вокруг тайга и природа осуществляет встречную экспансию – «Неукротимая планета» старика Гарри не теряет актуальности, – тогда конечно. Но лучше, и предпочтительней не рыпаться. Ибо в конце-концов, и начальство, живущее тут же, наблюдая за твоим одиночно-неукротимым героизмом, поймет, что видимо этот шустряк-лейтенант явно недостаточно закружен, и сделает выводы. И в конце-концов, ближе к зиме, которая как всегда в России приходит неожиданно, а на данных широтах-долготах еще и рано, да в условиях полного коллапса былой удали центрального парового отопления, ты все-таки возвратишься в единственную, все еще жилую пятиэтажку, где холостяки-лейтенанты живут скучено, но зато не в обиде, ибо именно этот дом является последним бастионом паро-радиаторного рая, а заодно, вместе с отодвинутой на двенадцать км позицией, вроде бы, и единственным окончательно одноканальным ракетным шитом на этой широте и долготе. Если империалисты всех стран попрут разом через Северный полюс именно с нашего ракурса, то… Кто сейчас в это верит? Жмемся ближе к радиаторам! Может, поставить коечки в два яруса, как в училище, ибо наверху спать несколько теплее? Нет, лучше сходить в магазин, размещенный в одной из квартир этой же пятиэтажки и приобрести славный сорокаградусный напиток «Парус», местного разлива. Тогда минус сорок за нетолстой панельной секцией уравняется вполне.
Да, по поводу «К-девятой». Когда на былую многоканальность в конце-концов оставался один единственный – последний дивизион-могиканин она вообще-то становилась как бы пятой ногой у любимого корейцами животного. Ведь поскольку «в подчинении» сохранялась одна единственная «К-два», то весь смысл промежуточной ступени целераспределения обнулялся в абсолют. Но получалось ли теперь что-либо предпринять?
Поймите, кроме величия и размаха былого, тут замешивалась дань уровню развития электроники полувековой давности. На сегодняшней элементной базе всю эту многокабинную широту получилось бы уместить в пару-тройку шкафчиков, и уж точно в один полуприцеп К-2. Но кто сейчас начал бы такие преобразования? Цель не имела смысла. Уже появилось зенитно-ракетная техника новых поколений, так что комплекс С-200 просто должен был дослужить свое, дотянуть до собственного, почетного выхода на пенсию. И от него никак не получалось отвинтить этот более ненужный, во многих случаях, протез К-9.