Война 2020: Керченский узел
Шрифт:
– Эй, дурачок! – раздался крик из-за двери. – Отдай нам женщину и мы тебя отпустим.
Я ничего не ответил, зачем тратить силы на бесполезные переговоры?
– Чего молчишь? Помер?
В ответ я выстрелил несколько раз из пистолета.
– Ха-ха! Вижу, что жив. Ну, так, что отдашь нам женщину? Хорошенько подумай. Мы тебе денег дадим. «Лям» зелени хочешь? Все как полагается – новенькими купюрами по сто долларов, уложены в черный кожаный дипломат. А? Зачем тебе умирать?
– Алие, как думаешь согласиться? – тихо спросил я у лежащей за стенкой женщины. –
– Ты же не согласишься, - так же тихо ответила она, - я тебя знаю. Ты – псих! Отмороженный на всю голову, без тормозов и предохранителей.
– Ну, да. Я – отморозок, готовый из-за своей женщины перевернуть весь город, убивая налево и направо всех, кто вставал на пути, - усмехнулся я.
– Прости, - еле слышно прошелестела Алие. – Отпусти меня, хватить смертей.
– Хорошо, я согласен, - крикнул я. – Давайте свой чемодан с деньгами и забирайте бабу.
– Стрелять не будешь?
– Нет, конечно, - ответил я, скрещивая пальцы, как в детстве.
Через несколько минут за дверью зашуршало и в проеме показались два силуэта, у одного в руках был портфель.
Бах!Бах!Бах! – ПММ выпустил длинную серию пуль, оба переговорщика упали на пол. От падения портфель раскрылся, и стодолларовые купюры разлетелись в разные стороны, на полу они стали черными от крови, натекшей с тел. Символично, мать его так, доллары в крови!
Пули снова замолотили в стену и колонну. Я сжался за бетоном, перезарядил «макарова», и вновь подумал, что скоро меня убьют.
Под прикрытием автоматного огня в комнату влетела дымовая граната. Едкий дым с шипением и свистящим звуком вырывался из пластикового цилиндра, быстро заполняя внутреннее нутро подвала. Бляяятьь!!!!
Прикрыв глаза, я выставил пистолет и принялся отстреливать пулю за пулей, методично опустошая магазин. Стрелял с неравными интервалами, запутывая врага. Магазина ПММа хватило на пару минут. Отложил пистолет в сторону, вытащил «Глок» и выстрелил пару раз в сторону двери.
Едкий дым заполнил все внутри, дышать было нечем, горечь драла горло и не давала дышать. Глаза слезились и чудовищно чесались. Рядом раздалось какое-то позвякивание, и я выстрелил несколько раз, ориентируясь на звук, потом повернулся к двери и выпустил несколько пуль туда. Хоть я ничего и не видел, но тело хорошо запомнило откуда придет опасность. Горло болело и першило так, что казалось легкие хотят вырваться наружу, жуткий приступ кашля скрутил меня, заставив биться в конвульсиях.
Поблизости снова заработал автомат, но пули уже не крошили бетон над моей головой. Стрелок бил в другую сторону, несколько раз грохнули гранаты, потом в дело вступил пистолет. Рисунок боя изменился, похоже, я оказался в тылу у врага.
Автомат смолк, повисла секунда тишины, которая затянулась неприлично надолго.
– Псих! Псих! Не стреляй, свои! – раздался знакомый голос из-за клубов дыма. – Слышь, Псих, не стреляй! Свои!
Я ничего не ответил. Хотел, но не смог, в горле скрутило от горечи и сухости, вместо слов из глотки вырвался тихий скулеж.
В этот момент я отключился.
Очнулся уже на свежем
– Женщину, что была со мной не про..бите. Она вражеский шпион, агент турецких спецслужб, - говорил я это вслух, совершенно не зная, слушают меня или нет. На моей голове был надет мешок, а руки и ноги стянуты веревками.
– Знаем, - раздалось рядом. – Как твои глаза? Медик их промыл, говорит, ничего страшного, зрение не потеряешь.
– Это хорошо. Дай воды попить, - попросил я у неизвестного.
– Не положено, - отрезал тот. – Сказали, что к тебе лучше близко не подходить, и в контакт не вступать, а то ты столько народу за ночь накрошил, что начальство считает, что лучше тебя было убить при задержании, чем теперь начинать бумажную волокиту.
– Позови Серого, пусть он тебе прикажет, чтобы мне дали напиться.
– Не позову, - категоричным тоном, отрезал, говоривший. – Терпи.
Я на мгновение замолчал, но горло жгло огнем, и кажется, у меня поднялась температура, потому что бросило в жар, вступила испарина, я начал обильно потеть.
– И, чё говорят? Много на меня навешали неучтенных трупов? – спросил я.
– Не знаю, ты же их убивал, так что тебе лучше знать, на сколько могилок сегодня увеличилось твое кладбище, - безразличным тоном, отозвался собеседник.
Лицо горело огнем, в горле жгло от сухости и жажды, а где-то в районе макушки маленький молоточек ритмично бил по черепу.
Я начал рассказывать, что делал сегодня ночью и утром. Шаг за шагом, подробно не упуская мелочей и подробностей. Удивительно, но сейчас, я вспомнил даже такие мелочи, о каких сам не подозревал.
Говорил, говорил, говорил.
Неожиданно для себя отключился и потерял сознание.
Очнулся от резкого запаха нашатыря. Сел рывком, понимая, что руки и ноги свободны, да и на голове больше нет мешка.
Огляделся.
Небольшая комната казенного вида - деревянный настил «а-ля нары», на котором я лежал, штукатуренные стены, окрашенные в позитивный шаровый цвет, небольшое окошко с толстенными прутьями решетки, и тусклая лампочка, забранная в проволочный абажур. Сортира не было. Вместо него имелось эмалированное ведро, одиноко стояще в углу. Кстати, ссать хотелось неимоверно, а еще горло драл такой сушняк, как будто я вчера выпил литр самогона.
В двери сухо щелкнул замок, вошли двое: Велехов и еще один мужик скромной наружности и неприметной внешности, от него за версту шибало конторой из трех букв – ФСБ.
– Ну, что Псих, допрыгался? – неожиданно тихо спросил мой командир. – Придется тебе Родине послужить не жалея живота своего.
Влип! – подумал я…..
Часть вторая
Расположение мы покинули через сорок минут после окончания моей пламенной речи перед подчиненными. Это мы еще можно сказать рекордсмены, сказал бы мне кто-нибудь, что можно за столько короткий отрезок времени погрузить в машины двадцать восемь человек и целый арсенал оружия.