Война Ангелов. Наследник
Шрифт:
– Я боялся смерти и убивал. Я боялся любви и ненавидел. Я боялся одиночества и ломал чужие крылья. Но молю - приди и освободи меня! Мой друг. Моя смерть. Моя надежда. Последняя.
Конечно, кому как ни Ждущим знать наизусть эпитафии, полные мистических тайн и сокрытых смыслов. На том и стоят, видя кошку там, где ее нет. Но Николаева это мало волновало, и если они действительно на орбите Евы, почему бы не приземлиться? Кто знает, может там им повезет больше, и они придумают, как попасть обратно в обжитые миры.
Суэльские Республики, Дайн. 47 день каелу
Бросить
– Зачем?
– Рикардо сидел на больничной койке, переводя взгляд с Алена на Лисандру и обратно, словно выбирал в кого из них он сильнее хочет запустить подушкой.
– Приказ, - развела руками Лэн, про так и оставшегося неизвестным мади она уже успела рассказать.
– Тебя в последнее время по голове не били?
– заботливо поинтересовался Ричмонд, за что и получил подушкой от Рошидо, - А ты переставай пользоваться тем, что более и обижать тебя нельзя!
– Тебя тоже видимо не слабо ударили по белобрысой шевелюре. Ибо я отказываюсь после всего этого верить, что у тебя там голова. Вместо того, чтобы прямо с орбиты отправить ее обратно к Максу притащил сюда, - Рикардо положил на колени прилетевшую обратно подушку, - Ты не подумал, что после Умертау наш демон просто вне себя от ярости? В таком состоянии он убьет, а только потом подумает зачем!
– А когда прилетает Деймон?
– спросил Ален, задумавшись над сказанным.
– Не знаю. Он завис у системы Омойяри и решает лететь ли ему на Терру или нет. Я не стал пока сообщать, что у нас в гостях Лэн. Хотя сообщить рано или поздно придется, событие слишком масштабное, чтобы его скрывать. Кстати, что это за браслеты, которые с такой осторожностью принесли, когда я пришел?
– Дневники Дэниэла Крито, - ах, какие чудесные выражения лиц, особенно у Рошидо, - По крайней мере мне их так представили, когда отправили на поиски. Не было времени посмотреть, - она неопределенно пожала плечами, вдруг осознав, что ей тоже интересно содержимое.
Рик подвинул к себе искомую коробку, достал браслеты, внимательно осмотрел. Затем безошибочно выбрал нужный и попытался достать содержимое, ничего не вышло. Тогда он протянул его Ли. Та тоже не стала говорить, молча достала кристаллы и положила на протяную ладонь.
– Который первый?
– женщина вновь пожала плечами, - Ладно, начнем вот с этого.
Через минуту на центральном мониторе появилось изображение седовласого старичка с аккуратной бородков в белоснежном костюме-тройке. Дед с серьезно-печальным выражением смотрел на них около минуты, словно пытался узнать знакомые лица, а потом заговорил торжественно-мрачным голосом.
– Априо. Если ты сейчас это видишь, значит я мертв, - минутная пауза и смех, от которого дедок даже согнулся пополам.
Лэн и Ричмонд недоуменно переглянулись, но Рошидо, похоже, шутку оценил.
– Ох, - выдохнул старик, вытирая лоб платком, - Дай угадаю. Ты сейчас подумал следующее: "Никогда бы не подумал, что у этого мудака есть чувство юмора." Есть, Априо, есть. У меня, Крито, ставшего непонятно с чего Ангелом Созидания, много чего есть. Но ведь речь сейчас
Нейтральные Земли. Редн. 47 день каелу.
Их Императорское Величество Годжи наконец-то вспомнил о том позорном факте, что один из его сыновей находится в планетарной тюрьме Редна, и прибыл с Их Сиятельством адмиралом Ноксом для допроса и решения дальнейшей судьбы Александра сан Годжи котэй Крито. Миротворец, принесший чистую одежду, так и объявил. Значит теперь Александра переведут на Кеймушо, чтобы затем постепенно стереть из памяти вселенной сам факт его существования, как это бывало с другими не угодившими императору дворянами. А ведь это тепленькое местечко принц готовил для своего дядюшки Людвига, потому что таких как Нокс принято убивать. В спину или в честном поединке - не суть, главное - убивать. Таких же как герцог Жадо можно и помучить, растягивая удовольствие. Однако ж сейчас все было наоборот, потому оставалось лишь переодеться и идти за провожатым в комнату для допросов.
Его ждали, но это были лишь отец и дядя, ни тебе лопоухих Лэ, ни щекастых дэ Маро, ни змеюки Людвига. Все настолько плохо? Александр не здороваясь прошел в центр комнаты с стоящим там одиноким столом и сел на свободный стул, закинув ногу на ногу, выжидательно посмотрел на Нокса. Тот в свою очередь перевел взгляд на императора, Годжи согласно кивнул. Какой-то он... спокойный что ли? Да и адмирал выглядел вполне дружелюбно, того и гляди сдвинет брови, погрозит пальчиком и попросит пообещать, что принц больше так не будет.
– Ну, и как это взбрело в твою светлую голову? Сам дошел или подсказал кто?
– на последней фразе адмирал сделал особое ударение, что дальше можно было не гадать.
Эти двое пришли сюда хоронить правду, она их не интересовала. Значит вопрос с Орсимом был решен в пользу империи, решен без потерь, а то и с выгодой. Знать бы еще против кого сейчас дружат...
– И насколько удобные апартаменты в Кеймушо сейчас предлагают за сотрудничество?
– Александр с заговорческим видом придвинулся вперед, не желая сразу сдаваться, хоть и понимал, что это не просто глупо, а как-то по-детски.
– О, это будет зависеть от содержания твоей черепной коробки, - без отпирательств пояснил Нокс, - Может извилины в ней еще есть, а может есть и мысль о более достойном кандидате на койка-место в летающих застенках?
– Хм... Людвиг?
– Отличный выбор, - похвалил дядюшка, поощряя дальнейшую ложь, - И что он?
Зачем обманывать, когда можно исказить правду, и Александр рассказал все: про договор с Малем, про поддержку республик, про то, что в ловушку должен был угодить Лисард. Только теперь за всем этим стоял Людвиг, а принц оказывался только невольным исполнителем. Чем таким надавил на него герцог, что парень согласился? Хм, действительно, чем? Компромат на Винсента. Да, точно, это был компромат. Князь Эгри общеизвестная сволочь, но Жадо нарыл такое (да наверняка нарыл, просто отложил до поры до времени, а нарыть-то было что). Не мог же Сандро бросить любовника на произвол судьбы, ведь любовь, как известно, зла. Получалось вроде как складно, Нокс даже довольно закивал, когда речь зашла о компромате, а Годжи позволил себе слабую улыбку.