Война Бешеного

Савелий расслабленно слушал перестук железнодорожных колес. Он сидел в СВ «Красной стрелы» и смотрел в темное окно, провожая глазами светлячки огней далеких спящих деревень. До Питера оставалось еще несколько часов езды. А днем, когда он появился на Лубянке в большом и просторном кабинете генерала Богомолова, он и думать не мог, что вечером будет сидеть один в купе, закинув руки за голову, и, как прежде, по первой же просьбе своего крестного и боевого друга ехать навстречу новым, не всегда добрым и хорошим людям…

— Понимаешь, Савелий, кроме тебя никого послать не получается, — честно признался ему генерал,

после того как Говорков уютно устроился на диванчике для гостей в кабинете Богомолова.

Вошел помощник генерала и поставил на журнальный столик поднос с двумя чашками чая и блюдцем с нарезанными ломтиками лимона, кивнул Савелию и так же тихо, как и появился, исчез за большой, обитой кожей дверью генеральского кабинета.

— Все лучшие в разгоне, — продолжил Богомолов, — сам знаешь, время сейчас какое… С этим чертовым кризисом все как будто с ума посходили. Афера за аферой, совсем страх потеряли: хапают по наглому, боятся, не успеют… А новичка послать не могу, слишком долго объяснять надо, в человека всматриваться. А ты все знаешь, а формально не из наших… Если надо, возьми себе кого хочешь в подмогу, для прикрытия тыла, как говорится. Могу порекомендовать Костю Рокотова — он давно в дело рвется. Помнишь, как ты его не взял в Чечню? До сих пор обижается. Мы тут недавно отмечали по-семейному день рождения моей сестры.

Савелий без труда вспомнил, что отец Константина, давний соратник и помощник генерала полковник Михаил Никифорович Рокотов, был женат на сестре Богомолова.

— Так Костик вокруг меня все ужом вился, — продолжал генерал. — Что с того, что он в «Герате» за самые сложные поручения хватается, — кровь молодая, ему настоящего дела хочется.

Савелий усмехнулся: темнит генерал, темнит…

— Да не тяните вы жилы, Константин Иванович, говорите, что надо делать, — попросил он генерала, дотягиваясь до чашки с ароматно пахнущим чаем.

— Ладно, ты пей, пей, а я пока расскажу, в чем тут дело… — Богомолов поерзал в своем громадном кресле, размышляя, с чего лучше начать. — Если коротко, то надо в Питер ехать, Савелий! Появилась там нарколаборатория одна, покоя нам не дает. А найти никак не можем, уж слишком концы хорошо упрятаны. Нашим людям из местного управления только трупы остается считать. В этом году уже восемь человек на тот свет угодили из-за одной отравы, «Голубой глаз» называется.

Савелий нахмурился.

— А сколько еще неучтенных! Понимаешь, в чем вся сложность — производство ну донельзя примитивно; наши спецы-химики говорят, что этот «глаз» можно в любой квартире изготавливать. — Генерал все больше распалялся. — Без запаха, без цвета. Хочешь — в таблетках, хочешь — раствором гони по вене… Дешево, как говорится, и сердито. Стоит копейки, урона — не сочтешь. Пацаны с первого раза втягиваются, потом не оторвать. Слышал, наверное, об экстази? Так вот эта дрянь чем-то похожа, только действует еще эффективнее. Нашлись сволочи, умельцы! Научили на свою голову: свобода, бизнес… А с подростков что возьмешь, когда у них за душой пусто. Жалко сопливцев этих, им ведь жить и жить…

Богомолов сделал паузу, словно вспоминая о чем-то, но Савелий, прихлебывая с удовольствием вкусный чай, терпеливо молчал.

— У меня есть подозрение, — продолжил наконец генерал, — что у тамошних ребят из Отдела по борьбе с наркотиками утечка идет, — вот и не могут они этих химиков за руку поймать, каждый раз эта сволота как сквозь пальцы утекает. Им свежий человек нужен. Ты подумай денек, потом позвони мне: уверен, что придумаешь, как к этому делу подступиться…

— А чего тут думать! — Савелий поставил

на столик опустевшую чашку. — Надо — значит, надо. Вы, наверное, уже и сами все продумали. Нужно выехать на место, оценить обстановку, людей. Провести, так сказать, разведку. А Костю я помню, хороший парень. Боец! — Савелий причмокнул. — Знаете, Константин Иванович, давайте я все-таки один начну, осмотрюсь, принюхаюсь, а там по ходу дела и разберемся. Что без толку парня тревожить?

— Вот и договорились. — Генерал встал из-за стола и, подойдя к сейфу, нажал цифры кода, достал оттуда пачку долларов и протянул Савелию: — Вот, возьми на расходы. Покупка наркотиков, ночная жизнь на дискотеках, ужины в ресторанах с нужными людьми… — Короче, сильно не экономь, однако особо и не шикуй: дело-то серьезное. Связь будешь держать только со мной.

— Хорошо! — Савелий встал.

— Кстати, о том, что я тебя в Питер посылаю, даже местные спецслужбы не знают. Так что отмазывать тебя, случись что, я не имею права, не забывай об этом… Не мне тебе напоминать: ты под нашей крышей не работаешь! Ни пуха тебе, крестник! — Богомолов отечески прижал его к своей груди. — И прошу: будь там поосторожнее!

— Мухтар постарается! — отозвался Савелий своей любимой поговоркой…

Колеса дробно стучали, словно отсчитывая стыки рельсов, а Савелий, вместо того чтобы выспаться перед важным заданием, сидел и размышлял, с чего он начнет свои питерские поиски.

Поезд, скрипнув буксами, остановился. Савелий приподнял голову и выглянул в окно.

— «Бологое», — прочел он вслух название станции. «Что ж, половина пути позади…» — подумал он.

В дверь купе постучали.

— Можно?.. — раздался женский голос.

Савелий вскочил с полки, поправил выбившуюся из брюк рубашку и открыл дверь купе. Любой мужчина позавидовал бы ему в этот момент: в проеме двери стояла очаровательная стройная блондинка в элегантной шубке светлого меха, из-под которой выглядывали красивые ножки, обтянутые черными чулками. На вид ей было не более двадцати пяти лет.

Что-то в лице девушки было такое, что любого человека, увидевшего ее, заставляло, как минимум, оглянуться и проводить ее взглядом. Наверное, она уже привыкла к подобным раздевающим мужским взглядам — может статься, ее эти взгляды даже радовали; во всяком случае, она на них не обижалась и относилась к всеобщему мужскому поклонению как к должному.

У Говоркова неожиданное явление ночной красотки вовсе не вызвало восторга. Скорее он испытал раздражение. Сейчас ему хотелось побыть одному. Но Савелий постарался не выказать и тени недовольства приходом симпатичной незнакомки в его купе и по-джентльменски пропустил девушку внутрь.

— Здравствуйте. Меня зовут Сергей Мануйлов, — назвался Бешеный своим нынешнем именем, — а вас?

— Алена или Лена, в общем, как кому нравится, — откликнулась девушка.

— Лена, хотите чаю, я попрошу проводника? — спросил Савелий, помогая девушке снять шубку: он просто старался быть любезным, не более того.

— Да, было бы неплохо. Не возражаете, если я закурю?

Вопрос был задан без какого бы то ни было кокетства, и Савелий сразу отметил и это, и то, что Алена нервничает и все время посматривает в окно. Поезд медленно тронулся, загромыхав чугунными колесами, проплыли мимо огни станции. Девушка облегченно вздохнула.

«Кажется, пронесло!» — «подслушал» Бешеный ее мысль и подумал: «У этой красавицы явно что-то случилось…»

Он вышел из купе и вскоре вернулся с двумя стаканами крепкого чаю, пачкой печенья и парой апельсинов. Водрузив все это на стол, Бешеный предложил: