Война без особых причин
Шрифт:
– Сейчас приедет, – сказал я.
…Я снова сидел на диване. Громко тикали ходики на стене. Томительно медленно шло время…
Громко тикали ходики на стене. Томительно медленно шло время. Осина нервно курил, поминутно выглядывая в окно.
– А что это за хата? – зачем-то спросил я.
– Хата «левая», – механически ответил Осина. – Держал на всякий случай. Мы опять замолчали.
Резкий звонок в дверь подбросил меня с дивана. Осина был уже на ногах. Он вытащил пистолет. Поднес палец к губам. На цыпочках подошел
– Открывай. Я буду там, – и показал пистолетом в сторону другой комнаты.
Звонок тревожно надрывался. Я подошел к входной двери. Секунду помедлил. И с внезапно появившейся решительностью повернул ручку. Дядя Коля ворвался в квартиру.
– Ты как? – взволнованно спросил он. – Нормально?
– Вроде живой, – ответил я, избегая смотреть ему в глаза.
– Ну и хорошо, – дядя Коля обнял меня, похлопал по спине.
– Главное ты живой. А об Осине не переживай. Он сам напросился, Ты не виноват, понял? Ты не виноват! Я отстранился, пряча лицо.
– Где он? – спросил дядя Коля.
– Там, – показал я на комнату.
Дядя Коля быстро пошел туда. Я за ним. Войдя в комнату дядя Коля бегло осмотрелся . Удивленно посмотрел на меня.
– А где … – начал было он.
– Я здесь, Боцман, – перебил его Осина. Он стоял на пороге с пистолетом в руке. Дядя Коля мгновенно развернулся лицом к нему. Его рука потянулась за пазуху.
– Стоять, – негромко скомандовал Осина. Рука остановилась на пол пути.
– Двумя пальцами достань ствол, – сказал Осина. – Только медленно и печально, – и торжествующе засмеялся. Дядя Коля повернул голову, посмотрел на меня. Я стоял в дверях.
– Продал все-таки, – тихо сказал дядя Коля. Он сказал это без злости, спокойно констатируя факт. Мне стало очень плохо. Гораздо хуже, чем я ожидал.
– Я тебе сказал – достань ствол – напряженно повторил Осина.
Дядя Коля вытащил пистолет, держа его пальцами за рукоятку. Покачал перед собой.
– Бросай! – не выдержав крикнул Осина.
Пистолет с глухим стуком упал на грязный пол. Я повернулся и ушел на кухню. Плотно закрыл дверь. Сел на табуретку. Свет не зажигал. Обхватил голову руками. Через стену до меня доносились голоса Осины и дяди Коли. Я ждал. Треснул выстрел. Я вздрогнул всем телом. Еще один выстрел. Потом –тишина. В коридоре прозвучали шаги. Веселый голос Осины позвал меня:
– Эй! Вадик! Ты где? Выходи! Все уже кончилось!
7
– Я тбе черный костюм погладила, – сказала мне Юля. – Какой ты галстук к нему наденешь?
– Не знаю, – ответил я. – Выбери сама.
Юля скрылась в спальне. Я услышал как скрипнула открываясь дверца шифоньера.
«Наконец-то успокоилась», – подумал я. Когда Юля узнала, что дядя Коля убит, с ней случилась истерика. Она хотела уйти от меня. Даже вещи начинала собирать. Я с трудом ее успокоил. Я не обижался на нее. Понимал, что
Юля появилась на пороге. В руках она держала плечики с моим черным костюмом. Юля приложила к пиджаку несколько галстуков на выбор.
– Какой? – спросила она.
– Наверно потемней какой-нибудь? – неуверенно предложил я. – На похороны надо темный одевать.
– Ну ты же не гробовщик, – возразила Юля. Меня передернуло от этих слов. – Одень синий, – и она подняла светло-синий с белым горохом галстук.
– Давай синий, – согласился я . Юля снова ушла в спальню. Оттуда громко сказала.
– Твой отец звонил.
– Когда?
– Днем, часа в два.
– Что он сказал?
– Спрашивал как ты. Он по телевизору услышал о том, что дядю Колю убили.
– Ну ты его успокоила? – спросил я. Юля выглянула из спальни.
– А ты лучше спроси, – я сама спокойна? Я скривился как от зубной боли.
– Юля, ну не начинай, не надо…
Юля недовольно замолчала. Принесла мою рубашку. Положила ее на гладильную доску. Включила утюг.
– Что еще отец говорил? – примирительно спросил я.
– Просит Темку на выходные привести, – необорачиваясь ответила Юля. – Соскучился говорит.
– Давай отвезем, – сказал я. – Ты не против? Юля пальцем попробовала утюг. Ойкнула и ответила:
– Не против.
– Тогда я в субботу и отвезу, – обрадовался я. Пойду скажу Темке.
Темка играл в своей комнате. Что-то возил по полу, тихо бормоча себе под нос. Заслышав шаги за спиной он воровато оглянулся. Увидел меня и поспешно задвинул игрушку под кровать. Меня это задело. Темка еще никогда и ничего не скрывал от меня.
– Что это у тебя? – спросил я.
– Ничего, – ответил Темка загораживая игрушку спиной. Я присел возле него на корточки.
– Ну покажи мне, что это за «ничего», – улыбаясь попросил я. Темка упрямо набычившись не сдвинулся с места.
Я почувствовал раздражение и обиду. И продолжая натянуто улыбаться, взял Темку за плечи и отодвинул в сторону. Под кроватью стоял корабль. Мой корабль. Красное чудо с белоснежными парусами.
«Так вот в чем дело», – понял я. Темка взял корабль без спроса. Не удержался. А теперь боится, что его будут ругать.
Темка виновато засопел. Мое сердце растаяло от любви к нему. Раздражение исчезло без следа.
– Тебе нравится корабль? – спросил я.
– Нравится! – горячо ответил Темка. – Очень нравится! – и подумав, застенчиво добавил– Он такой красивый…
Я смотрел на него и видел себя. Это странное чувство, когда в другом человеке, в ребенке, ты узнаешь себя. Вот тогда то и приходит понимание, что для тебя самое дорогое на свете. Не деньги. Нет. Даже не жизнь. Этот ребенок.
– Тогда он твой, – сказал я. – Дарю. Темка поднял на меня засиявшие глаза.