Война без особых причин
Шрифт:
– Садись.
– Спасибо, Наум Борисович, – ответил я. Старик устроился было на кровати, но тут же опять поднялся.
– Что же я, старый, тебя не угощаю-то?
– Да не надо, Наум Борисович! – попытался остановить я его.
– Как это не надо? – возмутился он. – Такой гость у меня! Сейчас чаек поставлю, с вареньем. Да у меня где-то и водочка была. Сам-то я уже не пью, врачи запретили. А тебе можно, ты еще молодой.
– Вы еще фотографируете, Наум Борисович? – спросил я.
– Балуюсь просто, Вадик. Сейчас же кругом эти скорые фото.
…Засвистел чайник. Наум Борисович налил в чашки чай. Подвинул мне варенье.
– Да что все я да я. Обо мне скоро могильные черви беспокоиться будут. Ты лучше расскажи как ты живешь. Женился наверное уже?
– Женился.
– И дети есть?
– Сын, – ответил я, помешивая ложечкой чай.– Наум Борисович, а я к вам по делу. Старик укоризненно покачал головой.
– Ай-яй-яй, как не стыдно. Не мог просто зайти проведать старика? Обязательно дело надо? Я виновато потупился. Наум Борисович засмеялся и сказал:
– Ладно, ладно, не красней. Я помню ты и в детстве краснел как девчонка. Говори, что тебе от старого еврея понадобилось. Я опять помешал чай, уже остывший. Глядя в чашку, сказал:
– Наум Борисович, мне нужны документы. Чистые. Наступило молчание. Я напряженно ждал, что он скажет.
– Та-ак, – задумчиво протянул старик. – А почему ты думаешь, что я это могу сделать?
– Наум Борисович, я ведь, как вы правильно заметили, уже не маленький. Не надо темнить со мной. Скажите просто: да или нет.
Старик помолчал. Вдруг остро глянул на меня из-под бровей. Взгляд был живой и умный, совсем не старческий.
– У тебя неприятности, Вадик?
– Да, – честно ответил я.
– С милицией?
– Нет.
– А с кем?
– С Захаром. Слышали про такого? Старик молча пожевал губами. Подумал. Потом спросил:
– Какие документы тебе нужны? Я быстро ответил:
– Паспорт мне, жене, свидетельство о рождении сыну, свидетельство о браке.
– Фотографии есть? Я полез во внутренний карман пиджака. Достал пакет.
– Вот. Здесь фотографии и все данные. Я положил пакет на стол.
– Срок – две недели, – сказал Наум Борисович, – Может быть три. Я схватил его за руку.
– Спасибо, Наум Борисович! Спасибо! Вы меня просто спасаете! Старик вырвал руку.
– Рано благодаришь. И готовь деньги – это будет не подарок.
– Конечно, конечно, я понимаю, Наум Борисович. Сколько скажете, столько и будет. Только сделайте ради Бога! – униженно рассыпался я. Старик пошевелил губами, что-то подсчитывая.
– Двадцать, – сказал он.
– Что двадцать? – не понял я.
– Двадцать тысяч долларов, – пояснил он. Я чуть не поперхнулся.
– Сколько?
– Двадцать тысяч долларов, – раздельно повторил Наум Борисович. – И не торгуйся, мальчик. Не стоит.
– Как скажете, Наум Борисович.
16
После встречи с Наумом Борисовичем у меня появилась цель. Простая и понятная. Продержаться две недели, максимум три. Эта цель придала смысл всем моим действиям. Продержаться, чтобы выжить, вот каким был этот смысл. НО держаться становилось все труднее. Козеля дышал в спину. Наступал на пятки. За ним была сила. За ним был Захар.
Нам же приходилось прятаться. И уже одно это ставило нас в невыгодное положение. Ведь прячутся только слабые. А слабых топчут и даже не извиняются. Так когда-то говорил дядя Коля. Теперь я узнал это на собственном опыте.
Осина не терял надежды все изменить. Он думал, что для этого достаточно убить Козелю. Потом убить Захара. Я с ним не спорил. Зачем? Он бы всеравно не стал меня слушать.
Осина придумал систему связи для нас. По пейджеру. Если мне что-то нужно было, я скидывал ему на пейджер номер телефона. В течении пяти минут Осина перезванивал. Мобильными мы пользовались только в крайнем случае. Все знают, что их легко прослушать.
По пейджеру же Осина назначал и встречи. Где он жил, я не знал. Он никому этого не говорил. Не знаешь – не продашь. Осина был осторожен.
На этих встречах я получал от Осины указания. Потом ехал к Чибе, а он уже передавал их пацанам. Последнее время Чиба начал серьезно беспокоить меня. Он похоже очень боялся. И от страха толстый Чиба стал смелеть. Дерзил. Я делал вид, что не замечаю этого. Мне надо было продержаться три недели. Всего три.
И вот после одной из встреч с Осиной я отправился к Чибе. Предварительно позвонил. Встретиться мы договорились у него на хате.
Я приехал минута в минуту, как условились. Постучал в дверь. Открыл сам Чиба. Не здороваясь посторонился, пропуская меня. Я сразу прошел в комнату. Четверо наших пацанов сидели в разных позах на диване и в креслах. Я удивленно оглянулся на Чибу. Осина запрещал собираться всем вместе. Чиба обошел меня и сел, развалясь, на диване.
– Ну чего там Осина еще выдумал? – небрежно спросил он. От его тона меня покоробило. Я резко спросил:
– Ты зачем митинг здесь устроил? Осина же велел толпой не собираться! На пацанов я не смотрел. Словно не замечал их. Обращался только к Чибе. Чиба недовольно сморщился:
– Да надоело уже: Осина то, Осина се! Он только указания дает! А мы жопы за него подставляем! Сам-то Осина где-то отсиживается! Что надо, Вадик передаст, – подсюсюкивая передразнил он голос Осины и, оглянувшись на пацанов, повторил, – Вадик передаст! – и захихикал
Пацаны сдержанно заулыбались. Чиба, давясь смехом повторил; тыча в меня пальцем:
– Вадик передаст! – и «передаст» у него прозвучало как «педераст»
Я вдруг представил, как я бы убил его. Чиба бы ползал у меня в ногах, вымаливая жизнь. А я бы все равно убил. Это помогло сдержаться.