Война Братьев
Шрифт:
– Кто это сделал?
Гость покраснел.
– Это я.
Кайла вышла вперед, держа рекомендательное письмо.
– Это Тавнос, игрушечных дел мастер из Джорилина. Он хочет стать твоим подма…
Урза не дал ей закончить. Вырвав из ее рук письмо, он спросил:
– Игрушечных дел мастер? Это ваша?
– У меня есть и другие, – ответил Тавнос.
– А почему из дерева? – спросил Урза. – Металл долговечнее.
– Дерево легче, – ответил молодой человек. – К тому же получается более натуральный звук. Металлические изделия звенят.
– Ах, так вы пробовали, – сказал Урза, подняв брови. – Хорошо. Очень хорошо.
– Часовой механизм, – сказал Тавнос. – Мне говорили, вы работали часовщиком.
– Некоторое время, – рассеянно сказал Урза, вертя в руках змею. Изобретатель ее щупал, сгибал, жал тут и там. – Затем я ушел в правительство. Там работа попроще.
Кайла начала говорить:
– Любимый, отец рассчитывает… – Но Урза снова прервал ее, подняв руку.
– Как живая, – заметил он. – Вы изучали змей перед тем, как ее создать?
– У нас на побережье много змей, – сказал Тавнос. – Эта игрушка – копия одного из видов наших прибрежных гадюк, я сделал ее для развлечения, так, знаете, чтобы над друзьями подшутить – положить кому-нибудь в сумку или на плащ…
– Урза, – снова начала Кайла, но Главный изобретатель уже забыл о ней.
– А как насчет птиц? – спросил Урза. – Я сейчас пытаюсь увеличить подъемную силу орнитоптеров.
– Все зависит от того, что вы хотите получить в результате, – сказал Тавнос. – Парящие птицы вроде чаек или даже грифов могут не подойти в качестве модели для орнитоптеров. Мне кажется, вам требуются те, которые быстро поднимаются с места, например совы или другие хищные птицы.
Урза восхищенно посмотрел на гостя, и в этот момент Тавнос понял, что добился своего и стал его подмастерьем.
– Я об этом не думал, – сказал светловолосый изобретатель. – Я всегда считал, что птица – это птица, и все тут. Но вы правы – форма зависит от функции, а функция определяет форму. Вот, взгляните-ка на эти чертежи и скажите, что может эта модель – парить или быстро подниматься в воздух.
Тавнос с горящими глазами бросился изучать разбросанные по столу бумаги: тут были чертежи орнитоптеров с крыльями всевозможных конфигураций. Некоторые машины походили на те, что Тавнос видел, другие, казалось, не могли взлететь ни при каких обстоятельствах.
Неожиданно он вспомнил о принцессе, которая тщетно пыталась вставить хоть пару слов в их разговор. Он поднял глаза, но ее уже не было, а Урза снова кричал на токарей, чтобы те лучше следили за допусками.
Принцесса носила туфли со стальными каблуками, поэтому всякий раз, когда она покидала свои покои, полированные мраморные полы извещали придворных о настроении наследницы. Если это было легкое, веселое постукивание, то прислуга сразу понимала, что ее высочество прогуливается, размышляя о чем-то в одиночестве. Если слышалось медленное ритмичное цоканье, то это – и с высокой точностью – означало, что принцесса прогуливается с кем-то, чаще всего с официальным представителем внутренних земель. А когда в коридорах раздавалось звенящее стаккато, это значило, что принцесса, торопясь, куда-то бежит. До замужества этот звук слышали частенько, теперь же практически нет.
Но сейчас по дворцу разносился сигнал тревоги, означавший следующее: Кайла только что виделась с мужем, аргивским изобретателем, и осталась встречей недовольна. Металл так яростно стучал по камню, что даже отъявленные
В результате мрачная как туча Кайла шла сквозь пустые залы. Принцесса негодовала.
Он занят. Он вечно занят. Если ему позволить, он вообще все свободное время будет посвящать своим проектам. Орнитоптерам. Металлическим статуям. Огромным неведомым чудовищам, которые – однажды утром – заполонили розовый сад. Он будет работать, пока не начнет валиться с ног, он заставит всех вокруг себя трудиться в этом же ритме. Когда она не посылает за ним стражника, он спит в этой своей проклятой «голубятне». Иногда она специально «забывала» послать стражника, и Урза в самом деле спал там, но это ничего не меняло.
Конечно, в этом повинен не только ее муж. Милый папочка отвечает за отвратительное невнимание к ней со стороны мужа ничуть не меньше, чем сам Урза, Он все время просит его придумать что-нибудь новое. Какое-нибудь специальное устройство, чтобы задобрить того или иного барона. Какую-нибудь особенную машину для того или иного храма. Что-нибудь новенькое, чтобы облегчить жизнь той или иной гильдии. Новый способ подачи воды. Новый способ сбора урожая. И, естественно, Главный изобретатель не мог отказать вождю, особенно если видел в очередном задании предлог усовершенствовать какую-нибудь старую машину.
Они были идеальной парой. Урза любит делать машины, а папочка любит машины, сделанные Урзой. Для вождя не имело значения, чего Урзе стоит создание этих удивительных устройств, а Урза никогда не задумывался о том, для чего они нужны папочке. Для Кайлы в этой схеме просто не оставалось места.
Она остановилась и топнула ногой по каменному полу. Несколько затаившихся слуг вздрогнули и задумались о том, потребует ли оставленная каблуком принцессы отметка замены камня или нет. Принцесса глубоко вздохнула и постаралась успокоиться.
Ладно, сказала она себе, все не так плохо, все могло быть гораздо хуже. Народ Иотии поначалу недоумевал, отчего это вождь выбрал себе такого зятя, но постепенно и он начал симпатизировать Урзе. Свадьба помогла завоевать любовь простого народа и большинства купцов. Мелкое дворянство, поняв, что единственная власть, которая интересует Урзу, – это власть над собственной мастерской, вздохнуло с облегчением. А храмы…
Да, сначала храмы вызывали беспокойство – несмотря на показной энтузиазм во время свадьбы. Аргивяне – народ абсолютно неверующий, а в Крооге почтение к различным богам было делом первостепенной важности. С другой стороны, священники отлично помнили, что у них был шанс принять этого Урзу-аргивянина в свои храмовые школы, но они изгнали его из-за неподобающего происхождения. Поэтому духовенство чувствовало себя особенно неспокойно.
Поначалу отношения между Урзой и духовенством в самом деле были напряженными – церковники мечтали, что Урза совершит нечто крамольное, что позволит расценить его поступок как пренебрежение по отношению к тем или иным верованиям. Но изобретатель сумел – изобретательно же – разрешить эту проблему. Во-первых, он не покидал пределов мастерской, и у священников практически не было шансов на провокации. Во-вторых, он сумел извлечь из Книги Джалума малую толику старой транской науки и создать нечто весьма священникам понравившееся.